|
| updated 01.12.13 00:45 10.05.11 14:50 | Про мужика, кошку и собаку. Часть 1. |
ru |
"КОШКА С СОБАКОЙ."
Соль кончилась. Всегда была, а тут — «на тебе».
— Я без соли жрать не могу,—сказала собака.
— Соль и ниепёт,— поддакнула кошка.
Сам я тоже ощутил охуенный недостаток этого минерала в организме, а главное, в еде, которую пытался готовить. Раньше за пополнением природных ресурсов следила жена, но уже месяца три, как мы разошлись. Она съебала к молодому и прыщавому студенту, заканчивающему последний курс престижного вуза и, судя по всему, имеющим прекрасное будущее и шанс через пару лет стать менеджером крупного звена. Я сострил, что крупы бывают у лошадей, но жена только самодовольно хмыкнула, после чего получила по еблу, что стало моим разрешением на расторжение брака. Забрала с собой все свои шмотки, диски какого- то Брайана Ферри, явного гомосека. Знал бы раньше, что она эту хуйню слушает — сжег бы их собственноручно (её и диски). И ушла. А что соль в доме заканчивается, не сказала. Я, как натура подверженная лёгким запоям, тоже не отследил этот вопрос.
Пока с горя пьянствовал, кое-какой хавчик готовили кошка с собакой.
— Теперь сам за своими выблядками убирай! — ещё один из упрёков брошенных мне Светой перед уходом.
«Выблядки», кстати, вели себя достойно, тут она напиздела. И чистоплотные очень были. Ну вы в курсе... Пока я неделю куролесил, да*е не напоминали о себе. Чем питались? Хуй его знает...
Вообще, они у меня самостоятельные: душ принимают регулярно в телик фтыкают, в основном, правда, про Ивана Затевахина, но хоть не MTV ебучее. «Диалоги о рыбалке» они вдвоём смотрят. Обсуждают чего-то потом до хрипоты. Кошка футбол любит.
Ну так вот, пока я зажигал коньячные звёзды, они тихо паслись где-то на вольных хлебах. А как у меня отходняки начались, то засуетились, смотрю, кошка мне бульончик несёт, собака за кефиром сбегала. Одно слово, достойно себя проявили, не то что жена бывшая. Вот какого, спрашивается, хуя она съебалась? Деньги я нормальные зарабатываю, любовь — по графику, на маникюры с соляриями всегда реагировал положительно (следи за собой и будешь любима), в затяжное блядство не пускался. Ремонт этот, будь он неладен, закончили наконец. Нет же, захотелось ей прыщей молодых подавить. Да и хуй на неё.
Стал я за солью собираться. Оделся. Сказал собаке, чтобы громко телик не врубала и вышел. Утро выдалось морозным. Пожалев, что забыл про шапку (да и про зиму тоже как-то забыл), я потрусил к ближайшему магазину. Надо вам сказать, что кассиршей там работает пресимпатичнейшая баба. Лет так за тридцатник, но типаж просто блеск. Я уж давно хотел её на бефстроганов пригласить, да как-то не срасталось. И вот иду я и даю себе слово, что в этот раз заведу знакомство. Купил соль, шампанского пару флаконов, какой-то романтической закуски типа морских ракообразных, ну и просто еды. Подхожу к кассе. Сидит Она. И народу никого.
— Доброе утро!
— Здравствуйте.
— Как настроение?
— Как обычно.
— Вы до скольки сегодня работаете?
— До восьми.
— Я могу за вами заехать?
— Зачем?
— С целью пригласить на приятный вечер.
— У меня дела.
— В смысле месячные?
— Мужчина, вам пошутить не с кем?
— Какие уж тут шутки. Встретил женщину своей мечты — иду ва-банк.
— Вы у меня уже два года коньяк покупаете и только теперь мечту разглядели?
— Да всё коньяк мешал.
— Наверное, с пивом мешали!?
— Да нет, с любовью к вам.
— А что так долго собирались?
— Пропорцию не мог подобрать! Это же, как лак Страдивари...
— Ну ладно, приходите после восьми,— внезапно согласилась она, крепко задумавшись над моей последней фразой.
Ворвался в квартиру, кричу:
— Генеральная уборка!
Пять часов мы приводили хату в порядок. Собака перемыла всю посуду, кошка бельё перегладила. Я тоже принимал активное участие, главным образом, безжалостно уничтожая воспоминания о супруге.
— Ну что, сегодня ебаться будешь? — кошка такие моменты просекает на раз два.
— Планирую, вы только сразу человека не пугайте своими разговорами.
— Чё, молчать весь вечер? — собака из кухни кричит.
— Ну хотя бы вначале помолчите, а то опять про рыбную ловлю начнёте пиздеть, и слова не вставить будет.
Приготовил салат оливье. Ракообразных отварил. Посолил всё. Соль то теперь есть, хули.
— Цветы купи, долбаёб, — кошка, как всегда, дело говорит.
Побежал к метро за букетом. Долго выбирал. Хотелось покорить даму Решил удивить её розами. Когда принёс букет домой, зверьё морды скривило.
— Это чего, типа, нестандартный ход?
Кошку эту убью когда-нибудь!
— Вам ни хуя не нравится, я погляжу? — разозлился я не на шутку.
— Купил бы понеобычней чего-нибудь.
— Чего?
— Хризантемы или ирисы, баб эти розы уже заебали.
Делать нехуй, побежал опять к метро. На этот раз купил хризантем охуенно яркой расцветки. На контрасте с сугробами смотрелось очень даже ничего. Дома тоже одобрили.
— А чего с розами делать будешь?—собака интересуется с ухмылкой.
Пойду соседке отдам, у неё вчера день рождения был.
— Толковая мысль! — собака уважительно почесалась за ухом.
— Звоню к соседке в дверь.
— Кто там?
— Марина, это я.
Открывается дверь, на пороге Марина. Тоже, кстати, ничего себе баба.
— У тебя праздник был. И вот с опозданием, но всё же вручаю букет!
— Ух, ты! Спасибо! Проходи.
— Да ну — муж ревновать начнёт.
— Какой муж? Я уже в разводе почти год!
— Да не, извини, некогда, завтра заскочу.
— Своей скажи, чтобы телик не врубала на полную.
— Да у нас что-то тоже не сложилось...
— Чего это вдруг? Ты же, вроде, не безобразничал? — и так с прищуром на меня смотрит.
— Другого нашла.
— Ну и дура! А ты точно зайти не хочешь?
Во поперло то... Ну хули ей сказать? Ясен пень, хочу я к ней зайти, да только вот в другой раз придётся.
— В другой раз, извини, никак сегодня не получается.
— Ну ладно, буду ждать, спасибо ещё раз за цветы.
Так и пошёл я к себе со стоящим хуем. Пока ходил, животные хлеб порезали, колбасу твёрдого копчения, сыр. Открыли банку селёдки и начали вынимать из неё кости. Надо сказать, что лучше кошки это никто не делает. Чувствуется полное знание предмета.
— Лук порежь, — собаке говорю. — А то я от него плачу.
— А я, типа, смеюсь...
— Ты время не проеби, уже без пятнадцати,— кошка напоминает. Ломанулся в ванную, побрился на скорую руку. И в восемь я был готов.
Тётя нервно перетаптывалась недалеко от магазина.
— А я думала, что вы на машине заедете... — разочарованно протянула она, обиженно оттопырив нижнюю губу.
— Да тут до меня недалеко! — главное, чтобы она оглобли не завернула. Сила и натиск.
— А я думала, что мы в ресторан поедем...— опять разочарование. «Что ж ты, сука, так много думаешь-то?»,—я в свою очередь подумал.
—У меня замечательный ужин приготовлен, я — кулинар по призванию,— засераю ей мозги, как могу. Она ни с места.
—Ну не знаю, надо подумать...
Пиздец, она похоже мама Буратино, деревянная напрочь.
— А чего думать? Пошли!
Я под руку её «цап» и волоку ненавязчиво, она рядом идет, как маринованная минога, ощущение, что мысли, которые думает, где-то позади остались, а только тело пошло.
— А что за ужин?
Мысли похоже догнали.
— Так, креветки, ну... салатик, шампанское, селёдочка под водочку...
— Я водку не пью! — как-то нервно она меня перебила.
— Беременные? — галантно подшучиваю.
— Почему сразу беременные, просто не пью!
— Есть красное вино, чилийское.
Вот ведь, блин, какая дура оказалась, не угодишь. Может и зря веду, не обломится мне ничего у такой.
Заходим ко мне. Встречать выходят сначала собака, потом кошка. Появляются с паузой в пару секунд из кухни, потом садятся и смотрят Гостья, глядя на них, произносит два слова, первое, когда выходит собака:
— Собака...
Второе, когда выходит кошка:
— Кошка...
Я смотрю, у кошки язык аж чешется чего-нибудь пиздануть. «Молчи», - думаю, а то тётю сразу в «карету» загрузим.
Показал, где ванная, вернулся к «своим». Кошка ушла в комнату, а собака сидит, меня ждёт.
— Знаешь,—тихо мне говорит,—она, конечно ничего, но с интеллектом проблемы.
— Главное, чтобы дала, а остальное, в принципе, неважно, а то у меня после развода такой сухостой..— высказываю свою мысль я.
— И, по-моему, мы с кошкой её тоже особо не вдохновили.
— Идите, смотрите телевизор и постарайтесь не ляпнуть чего-нибудь.
— Ага, нет ничего обычнее, чем кошка и собака, которые смотрят телик.
И собака, прихохатывая, убралась в комнату.
— С кем ты там говоришь? — удивлённый голос из ванной.
— Сам с собой, привычка от армии осталась.
— А где служил?
— РВСН.
— Что это такое?
— Ракетчики...
— Ой как интересно, а говорят там у ракетчиков радиация сплошная?
— Где? Там? — как меня заебали эти вопросы про радиацию.
— В ракетах, наверное, да и вокруг ракет.
— Нет там ничего, и ракет уже нет, одна бутафория.
— Как это нет? А если война?
— С кем?
— С американцами.
— У них тоже бутафория, ракеты пластмассовые, а внутри отходы жизнедеятельности.
— А что это такое?
— Это? Говно!
Мысленно я начал подвывать на воображаемую луну от безысходности. Из комнаты доносилось сдавленное сопение, и только тётя хлопала глазами и ничего не понимала.
— Фу, как грубо,—сказала она, наконец.
Всё-таки, когда она за кассой сидела, казалась поостроумнее. Проходим в комнату. Я сажаю гостью на почётное место, сам открываю шампанское. Кошка с собакой, как истуканы, вперились в телик. По телику футбол. Я, бля, дурень на автомате спрашиваю:
— Кто играет?
— Наши и не наши,— кошка острит будь здоров!
Тетя — хуяк — и сразу с копыт. Лежит без движения, как Ленин.
— Ну что?!! — кричу кошке.—Спасибо, бля, поебался от души! Собака ломанулась за нашатырём. Орёт из кухни:
— Где эта вонючая бутылочка?
Звонок в дверь. Ебать-колотить! Это ещё кто припёрся?
— Кто там?
— Я,— голос бывшей жены.
— Тебе какого хуя надо? Иди к своему хуесосу, Брайана Ферри ему в жопу засунь!
— Я забыла кое-что, хочу забрать, а он, кстати, рядом стоит, а то я боюсь, что ты меня уничтожишь физически, в состоянии аффекта. Собака подбежала, шепчет, чтобы я не открывал, а слал её на хуй (вниз по лестнице).
Тётя глаза приоткрывает, ни хуя не понимая, крутит головой, одним словом, возвращается из комы. Кошка ей протягивает стакан воды:
— Выпейте, поможет, бля буду...
Как же она заорала... Кошка аж зашипела с испугу, проявила естественную животную реакцию. Кричит мне:
— Она — ёбнутая, орёт громче телевизора.
— Нехуй языком молоть потому что!
Я, пиздец, какой злой. Кассирша, тем временем, опять отрубилась.
— Что, уже блядей навёл? — довольным голосом жена из-за двери подъёбывает. И кто-то вторит ей прыщавым голосом.
Распахиваю дверь (откуда у меня бутылка шампанского в руках оказалась, хуй его знает) и сразу Брайану Ферри бутылкой по голове, Ш на всякий случай, чтобы не мешал потом.
Бывшая тоже заорала. Вбегает в комнату:
— Телефон! Где телефон? Скорую срочно... — визжит.
В коридоре стоит собака, и, глядя на неё, спокойным голосом просит.
— Не звоните никуда, бутылка всё равно не разбилась. Значит, соскользнула, а сознание он от страха потерял, потому как молодой ещё.
А вы забирайте, что забыли и уёбывайте по-хорошему. У нас и без вас полна жопа огурцов.
Та аж засипела и тоже в отрубон. Из комнаты футбольный комментатор орёт «Го-о-ол!!! Суки, забили, когда не надо. Слышу, дверь на лестнице открывается, Марина кричит:
— Да убавь ты свой телик, орёт же как подорванный, ещё и дверь расхлебястал!
Вот только её не хватало тут ещё. Кошка с собакой подходят:
— Ты извини, но мы на балкон съёбываем, а то слишком жарко становится, как в мартеновской печи.
— Уёбывайте, сталевары.
Выбегаю на лестницу. Там Марина с интересом разглядывает будущего менеджера крупного звена.
— Этот что ли?
— Что «этот*?
— Новый избранник.
— А-а-а. Ага, он, пидарас.
— Живой хоть?
— Собака сказала, что ничего страшного.
— Кто?!
— Тьфу, блин, ну, одним словом, всё нормально, по касательной задел.
— Тогда пойду успокою твою...
Марина шагнула в прихожую, я молча ждал реакцию.
— Ни хуя себе... Прямо ледовое побоище! А это-то кто?
— Так, знакомая, зашла в гости...
— Так это же кассирша из нашего магазина, она-то тут за каким бесом? Твоя её вырубила?
— Да.
— Ты вот что, иди на балкон, перекури, а я тут их приведу в чувство. Выхожу на балкон, — сидят мои красавцы, морды довольные. Я закурил. Через минут десять заходит Марина.
— Всё, все разъехались. Эта, из магазина которая, бегом убежала. Быстро так, наверное, спортом занималась в детстве.
— Спасибо за помощь. И, кстати, не хочешь ли шампанского?
Продолжение следует ...
Mood: смешное 
|
| Comments: 3 | |
| |
|
|
| updated 01.12.13 00:46 09.05.11 14:44 | Про мужика, кошку и собаку. Часть 2. |
ru |
"РАБАЛКА"
Подруга очередная, Катя, как-то говорит:
— Может, в Баден-Баден слетаем, развеемся?
— На хуй на хуй,— говорю.
Она улетела, а мы остались. Пару дней покиросинил, но не до соплей, а так, для тонуса. На третий день выкинул тормозной парашют, да хуй там был: кореш в гости зашёл, принёс два литра и стропорез. Ну, а на пятый день собака меня уже за шиворот в ванную волокла. Заебалась горемычная. Кое-как они с кошкой привели меня в чувство.
— Знаешь, дорогой, пора тебе на природу, подлечить здоровье,— кошка говорит.
А я в очень хуёвом состоянии, руки ходуном, постоянно сблёвываю не пойми чем, хотя вроде и не жрал ничего... По квартире перемещаюсь, как афробиоробот. Увидел пустые бутылки, аж мотор клинить начало. Действительно, пора на природу.
— Я на рыбалку хочу... — сказала собака.
— Рыба, и ниепёт! — поддакнула кошка.
— Какая рыба? На улице минус пять!
— Самая погода для зимней рыбалки, корюшка сейчас прёт.
— Это вам Затевахин наплёл что ли?
— Тебе ли не всё равно, как раз спирт выветрится на морозе.
Короче, уломали они меня на рыбалку. Только вот я не был ни разу на «зимней». Рыбаков-то встречал, по городу их много бывает навалено, у метро в основном. Но как говорится: «Для рыбалки мало страсти — нужны снасти». Стал вспоминать, кто у меня из знакомых маньячит по этому делу. Звоню Вовану:
— Вован, привет!
— Здорова! Толик тут к тебе заходил на днях, говорит, не помнит, как ушёл.
— Через дверь ушёл.
— Только проснулся в вытрезвителе— и Вован заржал.— Сам-то как?
— Да, моя опять решила мир повидать— полетела в Баден-блядь- Баден, на хуй.
— «Твоя» какая, Света или Лена?
— Катя. С двуспальной кровати...
— А ты как всегда, на стакан, значит?
— Слушай, давай без касания морального облика, а?
— Мне-то чего не позвонил, я бы тоже врезал, а то работа заебала, я такой новый шалман знаю на 7-ой Советской...
— Вова, мне хуёво.
— Ну, всё, извини, чего хотел?
— Ты, вроде, рыбак у нас. Мне удочки нужны и этот, как его, альпеншток что ли.
— Ледобур, наверное, ещё пешня и шумовка.
— Это чего такое?
— Лунку сверлить.
— Да 6ля, не даун я, про ледобур можешь не объяснять, пешня с шумовкой, чё за херня?
— Пешня, типа лома, лёд проверять или долбить, а шумовка, это для того, чтобы, когда суп варишь, пенку снимать. Так это то же самое, только для вылавливания льда из лунки.
— Наука!
— А ты думал! Тут всё по Сабанееву. На какую рыбу хочешь?
— Вроде, говорят сейчас корюшка попёрла...— неуверенно говорю я.
Собака с кошкой энергично кивают.
— Про мормышки спроси,— напоминают.
Затевахина убью, вместе с Сабанеевым, разумеется.
Короче, пообещал Вовка мне помочь со снаряжением. Не имей сто рублей.
На домашнем консилиуме решили ехать на Залив.
— Водку брать?
— Возьми полбанки, но не больше.
— Холодно будет ведь! — я искренне возмутился.
— Если заснёшь по пьянке, то замёрзнешь.
— А вы на что?
— Может, ещё нарты возьмём, а ты нас впряжёшь?
— Это мысль,— говорю.
Самое трудное в рыбалке— это рано просыпаться. Разбудил меня Вован, притащивший всю рыбацкую шлоебень ни свет, ни заря. Худо- бедно, но в десять мы уже были на Финбане. Вокруг сновали такие же долбаёбы, как и я. Попадались даже те, кто был уже на хорошей кочерге. Из ларька истошный женский вокал орал про то, что «была любовь». Кошка сидела в сумке. Ей пришлось смастрячить что-то наподобие маленькой меховой квартиры, пожертвовав на это дело какую то старую шубу. Собака чинно трусила рядом на коротком поводке.
— Ты-то не замёрзнешь? — спросил я у неё.
— Да брось, у меня шерсть тёплая, на крайняк иглу сложим — жилище эскимосов, —отвечала та.
Электричка не спеша несла нас по заснеженным ландшафтам. О чём я думал в эти минуты? Не блевануть бы. Но доехали без приключений, я даже покемарил чутка. Выходить решили с первой группой рыбаков. Я поплёлся за ними следом. Судя по их общению, все они друг друга знали, и разговоры вели про мормышки, прикормку и прочую рыбацкую атрибутику. Должен сказать, что в большом количестве данная тема очень сильно заёбывает.
День обещал быть хорошим. Ветер отсутствовал, солнце припекало до¬вольно сильно и вкупе со свежим морозным воздухом производило благоприятнейший эффект на моё самочувствие. Когда вышли на лёд, группа сразу же разделилась на три колонны. Каждая взяла свой курс. Я интуитивно пошёл налево. Минут через тридцать мои поводыри сбились в кучу. Пока они размахивали руками и о чём-то спорили, я их нагнал.
— Чего стряслось? — спросил я.
— Да вон, льдина откололась, вчера ветер был сильный.
— И чего? Может унести?
— Теоретически, да.
— Так ветра же вроде нет?
Все посмотрели на меня, как на полного мудака.
— Ты давно рыбачишь? — наконец спросил мужик в пыжиковой шапке, такой же, как у меня на балконе. Форма у них такая что ли?
— Первый раз,— с достоинством ответил я.
— Тогда понятно,— засмеялся он, и все тоже заржали как лошади.— Когда почувствуешь, что ветер подымется, чистой воды уже метров сто будет.
— Ладно, хуй с ним,— сказал ещё один рыболов и решительно перешагнул через трещину.
Надо сказать, что если бы не это сборище, я бы и не заметил никакого подвоха, так бы и топал до Котлина. Все тоже пошли следом за отважным рыбаком. Делать не хуй, пошёл и я. Хоть очко и поигрывало, но позориться прилюдно не хотелось. Протопав ещё с полчаса, все вдруг разбежались в разные стороны как тараканы. Я остался один и, пока водил жалом по сторонам, вокруг с остервенением бурили лёд.
— Давай, может и мы рыбу половим? — тактично спросила собака.
— Красота-то какая,— высунувшись из сумки, сказала кошка.
Я беспомощно повернулся в одну сторону, потом в другую. Заметив это, мужик в пыжиковой шапке махнул рукой. Я осторожно подошёл к нему.
— Туда отойди метров на тридцать и можешь сверлить,— сказал он покровительственно и добавил.— На что ловишь?
— Хуй знает, какие-то червяки.
— Мотыль,— назидательно поправил он и саркастически пробормотал себе под нос,— Червяки... Ишь, рыболовы пошли.
Я побрёл в указанном направлении и через указанных тридцать шагов скинул с плеча заебавший ящик.
— Всё, нефть здесь!
Кое-как собрав ледобур, начал бурить. Когда бур провалился, аккуратно извлёк его и положил рядом. Шумовкой прочистил лунку. Пока всё получалось неплохо. Из ящика достал удочку, банки с наживкой.
— Мотыля убери опять в ящик, а то замёрзнет,— напомнила кошка.
— Сама смотри не задубей.
Собака понюхала лунку.
— Чё то рыбой не пахнет... — разочарованно протянула она.
Я хуйнул одну банку червей в лунку.
— За что ты их так? — кошка непонимающе уставилась на меня.
— А что, Затевахин с Сабанеевым против?
— Да нет, просто у нас всего две банки было, теперь может не хватить.
— Если вы думаете, что я тут до утренней зорьки, то вот уж хуй! Размотав леску и нацепив мотыля, я опустил снасть в лунку.
— Я посмотрю чего у других делается,— сказала собака и, не спеша, побежала прочь.
— Доволен хоть, что выбрался на природу? — спросила кошка.
— Есть свои плюсы, но ноги тоже уже подмерзают,— сказал я и, привстав, стал перетаптываться.
— Не шуми — рыба всё слышит,—укоризненно сказала кошка.
— Что ж мне теперь, без ног, как Маресьеву, оставаться?
— Смотри сам, только мне рыбы свежей хочется.
И тут кивок на удочке резко нагнулся.
— Подсекай! — зашипела кошка как безумная.
Я схватил удочку и со всей дури дёрнул вверх. Потом скинул варежки и трясущимися руками стал выбирать леску. Не пизжу, но холода в тот момент я не чувствовал. Когда, наконец, из лунки на лёд вылетел и заиграл на солнце небольшой окушок, мы с кошкой издали победный кличь. Я отцепил трофей, насадил мотыля и опять погрузил снасти в воду. Следующая рыбина оказалась корюшкой.
— Ножом её порежь и на неё же и лови,— посоветовала кошка.
— Откуда же ты такая умная? — удивился я.
— Самообразование,— с достоинством отвечала она.
И началось. За десять минут я поймал семнадцать хвостов. В основном, это была корюшка, хотя попалась одна приличная плотва и ещё три окуня. Подбежала собака.
— Ого, вы наколотили! Максимум, что видела — это пять рыбин.
— У кого?
— У этого, в пыжиковой шапке. Видать, «бывалый».
— Новичкам везёт,— подмигнул я.
Через полчаса количество рыбин дошло до тридцати пяти.
— Давай, ещё с полчаса посидим и домой. А то для первого раза как- то подозрительно кучеряво,— говорю я животным.
Те неожиданно согласились. Хотя мне просто показалось, что подмёрзла моя меховая братия.
За следующие полчаса попался только в усмерть укуренный ёрш.
Я сложил рыбу в ящик, смотал удочку и взвалил всё это на плечо.
— Ну пошли, Сабанеевы!
Проходя мимо «пыжиковой шапки», я поймал на себе неодобрительный взгляд.
— Как улов? — спросил я со скрытым чувством ликования.
Но тот почему-то молчал. «Может, не услышал?»,— предположил я. И переспросил:
— Клюёт хоть?
Рыбак скривил недовольную рожу и махнул рукой, чтобы я не мешал.
«Да и хрен с тобой»,— подумал я и пошёл к берегу. Когда отошли на расстояние, с которого нас было не слышно, собака сказала:
— У него мотыль во рту.
— Чего? — не понял я.
— Чтобы мотыль не замёрз, он его во рту греет. Рыбацкая хитрость...
И тут я блеванул. Когда спазмы в желудке закончились, я обтёр рожу снегом, достал водку и прополоскал горло. Пару секунд поколебался — сплюнуть водку или проглотить, но всё-таки выплюнул. Без происшествий мы добрались до берега и по протоптанной дороге вернулись на станцию. Назад ехали в почти пустой электричке. Когда добрались до города, я понял, что очень устал. Тяжесть поклажи, свежий воздух, мороз — сделали своё дело. Но хоть и велик был соблазн добираться до дому на тачке, я, логично предположив, что рыбака хер повезут, поплёлся в метро.
— С собакой нельзя,— замахала мне рукой тётка в будке и добавила— Без намордника!
Я так заебался, что, повернувшись к собаке, сказал:
— Ответь ей что-нибудь, у меня сил нет.
Та повернулась к бдительной работнице метрополитена:
— Я вегетарианка, но если будете провоцировать, могу и за ляжку цапнуть.
Мы прошли, не заплатив, мимо бесчувственного тела. Хоть какая-то польза от звериного пиздобольства.
Дома решил пригласить Марину на жареную рыбу. Точнее, чтобы она пожарила, а потом мы вместе сожрали. Кошка с собакой вытребовали себе сырую. Дал им всё, кроме корюшки. Помылся и пошёл.
Звоню. За дверью шаги.
— Кто?
— Да я это...
Дверь открылась. И куда я раньше смотрел? Такая классная баба!
— О, привет, чего стряслось?
— Рыбу я ловил,—ответил я голосом Леонова из «Джентльменов удачи».
— Какую рыбу? — не поняла она.
— Да на рыбалку ездил,— объяснил я.—Ты корюшку любишь?
—Свежую?
— Ну, ясен пень, не маринованную!
— Вообще-то, да.
— Тогда пошли ко мне, заодно и пожаришь.
— А приставать не будешь? — игриво спросила она, заулыбавшись.
— Буду,— честно признался я.
— Тогда грех не зайти,— констатировала она.
Секс после корюшки... Что может бьггь прекраснее? Так я думал, пока Марина колдовала на кухне, а мы (я и животные) смотрели «ящик».
По требованию большинства пришлось зыритъ Затевахина. Незаметно я заснул.
Разбудила меня собака.
— Телефон!
И точно, из прихожей доносились настойчивые звонки.
Я поковылял'на звук.
— Телефон! — крикнула Марина из кухни.
— Да слышу я, слышу,— недовольно проворчал я и снял трубку.
— Алло!
— Уже нарыбачился?
Звонил Вован.
— Да.
— Ну и как, снасти не проебал?
— Нет, утопил, — серьёзным голосом ответил я.
— Да ты что!!! Я ж тебе почти коллекционные удочки дал и титановый ледобур!!!
— Не ссы,— успокоил я его, наконец.— Всё заебок! Корюшки привёз.
— Ну, бля, ты и мудило,— обрадовался он.
— За снасти спасибо, больше всех поймал.
— А где ловил?
Я рассказал приблизительно где, так как название станции напрочь забыл.
— А давно приехал?
— Да уже часов шесть.
— Везучий! Там как раз льдину оторвало.
— С рыбаками?
— Сейчас любая льдина с рыбаками.
Из кухни раздался Маринин голос.
— Всё готово, можно к столу.
— Ты там не один? — навострил уши Вован.
— Да, к корюшке ещё русалку зацепил.
— Могу приехать. Только у жены отпрошусь...
—Э-э-э! Тормозни... Разрушишь атмосферу доверия и корюшки. И жена ко мне не отпустит.
— А твою русалку как зовут?
— Марина.
— Марина — значит «морская». Похоже, точно русалка! — завистливо присвистнул Вован.— Тогда не буду мешать. Рад, что вовремя свинтил.
И он повесил трубку.
Конечно, по уму надо было его пригласить на улов, всё-таки удочки- то были его. Но поймите меня правильно — Марина-то одна.
Что ни говори, а жареная корюшка — это пиздато! Превозмогая себя, я налил по полста коньячку. Мы чокнулись. Марина выпила залпом, я же чуть пригубил и тут же быстро поставил рюмку на стол.
— Не можешь уже? — кивнув на бутылку, спросила она.
— Да чего-то не идёт.
— Видать хорошо погулял?
— Неплохо.
— Твоя-то, эта, которая очередная,—тут Марина засмеялась,— когда должна вернуться?
— А хрен знает, вроде на неделю улетала.
— А какого числа?
— Какого числа что? — всё ещё не понимая, куда она клонит, спросил я.
— Улетела какого числа?
— А сейчас какое?
— Двадцатое...
Я посмотрел на батарею пустых бутылок, прикинул в уме количество выпитого, рассчитал дни запоя, накинул день на рыбалку.
— Ебать!
В прихожей раздался звонок.
— Ебать!!! — повторил я.
Марина всё сразу поняла.
— Вот и поели корюшки...
Из комнаты прискакали животные. Слава Богу, молча.
— Может, мне на балкон пока? А потом незаметно выскочу?
— Ага, разве что с балкона.
Кошка начинает тихо подхихикивать. Не ляпнула бы чего...
— Так куда мне? — Марина растерянно стояла посредине кухни, испуганная и красивая.
— Хуй с ним, давай на балкон.
Я ломанулся в коридор открывать.
Подруга выглядела отдохнувшей и обрушила на меня прямо с порога лавину важной и нужной мне информации. Из этого потока я понял, что: у неё отрубили телефон, потому что роуминг очень дорогой (пиздеть надо меньше, подумал я); отдохнула она прекрасно, в городе очень много «наших»; жаль только, деньги быстро кончились.
— Ты же четыре штуки взяла? — изумился я.
— Знаешь, оказывается Достоевский однажды проиграл там всё, что у него было, даже обручальные кольца!
«Ага»,—думаю. — «Так же как и ты, идиотка...»
— А чем это так пахнет?
— Пиздюлями это пахнет,— говорю.— Ты что, все деньги просадила?
— Почти. А что такое?
«Вот ведь сука!»
— А то, что зарабатываю их я.
— Ты же разрешил... — она присела на стул в прихожеи.
— Слушай меня стоя! Я разрешил взять деньги с собой и потратить надело! Шмотки-хуётки, ещё какие-нибудь ваши бабские замороки, но не проёбывать их как Достоевский. Ты хоть его читала?
— В школе проходили,— пролепетала она.
Подошла кошка. Долго смотрела на нас, потом зевнула.
— Киса, киса,— подруга протянула к ней руку, чтобы погладить и заодно снять нервное напряжение.
— Киса у тебя в штанах,— отбрила её та, и не спеша, прошла в комнату.
Как она заорала!
— Что это, что это? — наконец, прекратив истерику, залепетала подруга.
— Это моя кошка, а ещё собака есть, не забыла за неделю?
— Она, что, тоже говорит?
— А ты у неё и спроси.
— Боюсь.
— Ладно, иди в ванную, смой тлетворное влияние Запада.
Когда из-за двери раздался шум воды, я бросился к балкону. Марина уже задубела основательно.
— Пойду я тоже в ванную... — прошептала она.— Греться.
И мы на цыпочках сквозанули к дверям.
На лестничной площадке она спросила:
— А чего это она у тебя так орала?
— Обрадовалась встрече,—уклончиво ответил я.
— Жаль, что так вышло всё,—Марина хлопнула расстроенными глазами.— Ну, ты всё же не забывай...
— Постараюсь, — я обнял её за плечи и прижал к себе.
«Куда уж тут забыть», — думаю.
— Пусти, пора мне, — сказала она, не делая попыток вырваться.
— Ага, — я отстранился, но только, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Ну, хватит уже мучить! — она, улыбаясь, выскользнула и исчезла за дверью.
Совсем как русалка.
Я прошёл на кухню, маханул стопку, тут же налил до краёв следующую.
— Посуду убери лишнюю, а то видно, что не один ты тут корюшку ел. Собака кивнула на стол.
— Ты будешь?
— Давай, выручу.
Я поставил перед ней Маринину тарелку. Стопку ополоснул водой из-под крана и убрал в буфет. С полотенцем на голове в кухню вошла Катя.
— Ты сердишься?
— Нет, я негодую,— и выпил вторую, налив сразу же третью.
— Я думала, у нас серьёзные отношения,—начала она, но я прервал эту лирику.
— Сериалов не надо, давай, шмотки собирай и проваливай.
— Куда?
— А куда хочешь! Можешь — в библиотеку, можешь — к маме в Екатеринбург.
— Зачем в библиотеку?
— Достоевского почитаешь.
— Значит, ты меня не любишь?
Я знал, сейчас выпью третью, и будет полегче. Будет уже похуй на эти сопли. И я выпил.
— Так любишь или нет?
Катя стояла, надув губки, и ждала ответа.
Вместо её, я спросил собаку:
— Как корюшка?
— Вкусно,— ответила та, облизываясь. Катя аж подпрыгнула.
Вошла кошка, посмотрела по сторонам, строго зыркнула на подругу.
— Вроде и мокрая, а всё равно не русалка,— и ушла.
— А ты умеешь корюшку жарить? — теперь я спросил Катю.
— Нет...
— Ну, тогда — до свидания.
Как я понял, животным тоже больше нравилась Марина.
Не хочется описывать последовавшую за этим часовую истерику. Но когда Катя вышла, наконец, на лестницу, и я закрыл дверь, стало мне так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Я вышел на балкон и стоял, пока от холода не начало трясти. Выглянула собака:
— Шёл бы в дом, заболеешь ведь...
— Сейчас,— отвечал я ей стуча зубами.
— Я не шучу, холодно же, а ты в одной футболке. Воспаление лёгких получить легче чем вылечить.
— Говорю же, сейчас приду.
— Ну как знаешь, потом не говори, что тебя не предупреждали! Наконец доведя себя до температуры абсолютного нуля, я вернулся в комнату. Залез под одеяло и сидел, пока не отпустило. «Какой же я идиот!». Так бывает в жизни, когда ты начинаешь думать о том, что сделал, и не находишь оправдания каким-то из своих поступков. Но иногда есть вещи, которые ещё можно исправить. Важно одно — принять решение и начать действовать. Похоже, что решение я принял. Осталось встать и направиться к входной двери.
— Куда это ты? — глядя на меня с тревогой спросила кошка.
— Туда.
— Удачи...
Долго звонить не пришлось, Марина открыла дверь и с удивлением посмотрела на меня:
— Что там у тебя опять стряслось?
— Ты стряслась...
Утренние лучи пробивались через занавеску, выхватывая внутрикомнатную действительность. В одном из таких светлых пятен было плечо Марины, безмятежно спящей на моей кровати, в другом — кошка, свернувшаяся калачиком у неё в ногах. Собака спала на полу рядом. Ну что ж, похоже пришло время, когда мне, наконец, придётся бросить пить. Хотя бы на несколько лет.
Продолжение следует ...
Mood: похмельное 
|
| Comments: 1 | |
| |
|
|
| updated 01.12.13 00:47 08.05.11 14:43 | Про мужика, кошку и собаку. Часть 3. |
ru |
"ОТПУСК."
Глава первая.
В отпуск так в отпуск. Ебись оно всё конём! Решил съездить на юга, дикарём. В одиночестве. На хуй «пассажирок», только я и животные. Куда же я без них? Пропаду, к хуям собачьим! Эти не подведут, помогут добр» советом, может, и покусают кого в критической ситуации.
— Я на самолёте не полечу,—сказала собака.
— Поезд и ниепёт,— поддакнула кошка.
Всё время эти бестии мной помыкают.
Ну, тут уж ничего не поделаешь, поезд так поезд. Поехал в кассы, взял билет до нужной станции. Из-за зоосада моего пришлось купе целиком выкупать. Да оно и к лучшему. Начнут ещё пиздаболить на людях
— Тебе надо будет на поводке и в наморднике ехать,— говорю собаке.
— Во, приплыли! Я ж не кусаюсь!
— Это ты ещё всему вагону объясни!
— А мне как? В корзинке, с бантиком? — кошка не может промолчат
— Если хочешь,— говорю,— организуем.
— Ладно, не остри, Куклачёв на выезде.
— И справки нам не забудь ветеринарные,— собака напоминает.
А то высадят на безымянном полустанке.
Так и собирались.
Приехали на вокзал, стоим в очереди на посадку в вагон. Рядом семейства разнообразные, все в основном с детьми. Мамаши на собаку косятся. Одна не выдержала:
— Какой пёсик... Не кусается?
— Да нет, тем более, что в наморднике это проблематично.
— А вы в каком купе едете?
— В седьмом.
— Лаять не будет? А то мы рядом.
«Лаять-то, как раз ерунда. Главное, чтобы стихи читать не начала..— думаю.
— Нет, она — немая с детства, родовая травма.
Собака на меня смотрит: ну-ну, типа, ты ещё попизди. И тут как гавкнет. Мамаша любознательная, аж сумку выронила.
— Вы же говорили, что она немая.
— Чудеса медицины! Я её на прогревания водил. Видимо, подействовало.
А сам думаю: «Ну доберёмся до купе, жрать не дам.»
— А там кто у вас? Кошка? — ещё одна показывает на контейнер.
— Кошка, кошка... — подзаебало меня уже это. Да и жарко. Дети ещё многочисленные активизировались, лезут поближе.
— Не нервируйте собаку... Да и кошку тоже.
— Отойдите, дядя же сказал.
— Ваши билетики — я и не заметил, как моя очередь подошла. Протягиваю проводнику паспорт, билеты и справки.
— Не шумные? — проводник кивает на животных.
— Пока не выпьют, вроде ничего. А так песни любят петь или про рыбалку поговорить,— честно ответил я.
Проводник хохотнул:
— Проходите.
В купе я разложил вещи, отстегнул собаку с поводка и, наконец, к огромному облегчению последней, снял намордник. Потом открыл переносное КПЗ и выпустил кошку. Та сразу всё обнюхала и сиганула на верхнюю полку:
— Хороший вид отсюда.
— Чего же здесь только не возили! — собака тоже носом повела.
— Про всякую дрянь мне лучше не рассказывайте!
— О дряни, между прочим. Коноплю тут исправно переправляют.
— Так, хватит откровений.
В дверь постучали. Кого ещё там несёт?
— Да?
— Можно? — мамаша, из любопытных, просунула голову в открытую дверь.—Ой, без намордника! — испуганно вырвалось у неё.
— Не бойтесь, не укусит.
— Вы не поможете? У нас багажа много, можно я к вам один чемодан положу?
— Валяйте.
Я и договорить не успел, а она сразу же чемодан коричневый начала пропихивать. Заранее приволокла. Наглость — второе счастье.
— Только если кошка написает, не обессудьте...
Кошка недовольно засопела сверху.
— А вы положите туда, где не подобраться,— сказала мамаша, имея в виду рундук.
— Я туда свои вещи положил.
Нет, ну вот же ж наглая!
— А-а-а, ну тогда будем надеяться, что всё нормально будет.
И улыбаясь, она исчезла.
— Незамужняя,— подождав, говорит, собака.
— Кольца что ли нет?
— Ну, кольцо, это, во-первых. А во-вторых, мужиком от неё не пахнет Да и сама ничего...
— Детей у неё вроде двое.
— Тебе ж не жениться, узнай, может, в один город едете.
— Без советчиков обойдусь.
Опять стук.
— Да?
— Это я опять, а вы ещё один чемодан не возьмёте, а то я посмотрела, есть ещё местечко...
Я только руками развёл. Что тут скажешь, плохо быть вежливым.
— Давайте.
— А вы всегда вещи под замком держите? — вопрос явно с целью продолжить беседу.
— Да, привычка от армии осталась.
— А где служили?
— РВСН.
— А что это?
— Ракетчики.
— А говорят, там радиации много?
Господи!!! Как же меня з-а-е-б-а-л-и эти вопросы про радиацию!
— Вы не кассиршей работаете?
— Не-е-ет,— недоумённо проблеяла она.— А почему вы спрашиваете?
— Так, аналогии. И ещё вопрос можно?
— Да, пожалуйста.
— Вы замужем?
— Нет, в разводе. А это зачем?
— Спор вышел небольшой.
— С кем? — изумлённо спрашивает.
— С самим собой.
— Спасибо,— ледяным тоном отчеканила она и вышла.
Я понял, что проголодался. Открыл сумку.
— Тебе два часа без еды — штраф за гавканье на платформе, — говорю собаке.
— Может, все вместе поедим, а то как-то не по-людски, — кошка свету заступается — Да и чемодан могу обоссать.
— И, между прочим, если ты забыл, то так называемое «гавканье» - это мой родной язык,— тактично напоминает собака.
—Ладно, чёрт с вами, садитесь.
Только расселись, опять стук в дверь. На этот раз проводник пришёл проверить билеты. Был он в приветливо-поддатом состоянии.
— Ого! Прям как дрессированные! — удивился он.
Действительно, «картина маслом»: у кошки с собакой только что салфетки на коленях не постелены.
— Решили покушать, а то с этими дорожными сборами недосуг. Собака недовольно рыкнула. Не любит, когда про сук говорят.
— Чая с бельём вам попозже принесу... Тута... Это... Пока то сё,- попытался он, как мог, передать суть своей работы, и под конец тирады, изобразив рукой ельцинскую загогулину, отправился дальше по вагону.
Поезд тронулся. Перрон и многочисленные провожающие, в основном мужики, проплывали мимо нас, махая руками как идиоты. Видима из вагонов им отвечали дети и жёны. Пиздато отправить семью куда ни будь подальше — к тёще, а самому...
Я раскрыл газету и пробежал передовицу.
— Мы есть будем или где? Нам-то чая ждать не надо!—бесцеремонно осведомилась кошка.
— Да, давайте пожрём,— я закрыл газету.
Пока мы уничтожали каждый своё, было слышно только наше жевание и стук колёс. Когда ощущение голода прошло, кошка кивнула на дверь:
— Шпингалет отстегни, а то опять чемодан принесут.
И дальше они с собакой изобразили мой разговор с незамужней мамашей, копируя наши голоса. Потом заржали. Я тоже посмеялся, очень уж похоже у них получилось. Когда поели, я сгрёб остатки трапезы со стола в полиэтиленовый пакет.
За окном пролетело Купчино, и пошёл сельский пейзаж. В дверь постучали.
— А вот и чаёк! — входя весело провозгласил проводник.—Ой, я вам хотел три кружки дать, больно у вас животные человекоподобные. Собака только хмыкнула.
— Оставляйте, оставляйте,— попросил я.— Я с детства дорожный чай люблю.
— Вы это... Если им там по делам естественным надо, то уж я не знаю, стоянка первая через несколько часов,— проводник почему-то понизил голос.
— Не волнуйтесь, они у меня чистоплотные, — заверил я его.
— Ну, тогда, как говорится, счастливого пути!
И он вышел. А я решил лечь спать.
Разбудила меня собака.
— Через десять минут станция, нам бы выйти надо.
Я пристегнул её на поводок, нацепил намордник. Кошку решил взять на руки.
За окном темнело. Это и хорошо, меньше глазеть будут на мой зоопарк. Я открыл дверь, и мы пошли в тамбур. Проходя мимо проводника, подмигнул ему:
— Без нас не уезжайте.
— Десять минут стоим, — реагировал он.
Впрочем, всё прошло без эксцессов. Когда шли по вагону назад какой то карапуз попросил погладить собаку.
— Дяденька, а можно к вам зайти потом?
— У папы разрешения спроси только! — напутствовал я.
— А мы с мамой едем...
«Замечательно,—думаю.—Да здравствует психологиям
Когда вернулись, собака сказала, что это ребёнок той самой мамаши, чемоданы которой едут с нами в одном купе.
Хорошо иметь такой нюх. Как-то давно я уже позавидовал ей, на что она изрекла сакраментальную фразу: «Это для вас запахи, а для нас- то — вонь!».
Кошка запрыгнула наверх и свернулась калачиком, собака улеглась на полу. Я тоже прилёг с книжкой в руке. В дверь постучали. Я закрыл шпингалет и открыл дверь.
— Можно мне собачку погладить? — опять тот же карапуз.
— Проходи, только у неё спроси, вдруг она не захочет?
— Собачка, можно я тебя поглажу? — застенчиво и тихонечко малы обратился к собаке.
Собака подняла голову с пола, посмотрела на меня.
— Ну гладь, что ж с тобой сделаешь...—устало ответила она ребёнку.
— Она говорящая... — зачарованно прошептал он — Дяденька, она у вас говорящая?
И повернул ко мне своё изумлённое лицо.
— Ну, сам ведь слышал,— я не смог не улыбнуться, хоть и не одобрял собачий поступок.
— Нет, ну правда, говорящая? — малыш отказывался верить в такие чудеса.
— Значит так, — вмешалась собака. — Иди к маме и скажи, что хочешь покормить собачку колбасой, дядя тебе разрешил.
— И на меня тоже захвати,— успела крикнуть с верхней попки кошка.
Малыш помчался по вагону со скоростью пули и с криком «Мама, мама, у нас есть колбаса?»
— И не стыдно вам, сиротки? — я укоризненно посмотрел на животных
— Ну а чё? Минусовать тут в четырёх стенах? Хоть пожрём на халяву,— ответила кошка, спрыгивая вниз.
—Ты, когда мамаша придёт, если, конечно, решит проверить, скажи, что — чревовещатель. Заодно и полезный контакт заведёшь.
— Посмотрим ещё.
В дверь влетел ребёнок, прижимая к груди бумажку, в которую явно была завёрнута колбаса.
— Докторская? — спросила кошка.
— Не знаю... — пролепетал малец.
И, развернув кулёчек, замер.
Кошка, ловко подцепив кружочек на коготь, отправила его в рот.
— Докторская,— констатировала она, прожевав.
— А можно собачке дать? — спросил малыш почему-то у кошки.
— Ей вредно — у неё диета,—заржала кошка.
— Давай-давай, не слушай её,—обеспокоенно вмешалась собака. Через минуту кулёчек опустел.
— Иди за добавкой.
— А можно мне сестре сказать? — малыш явно не хотел уходить.
— Всем скажи, но возвращайся только с колбасой! — напутствовали две мохнатых негодяйки.
Ребёнок умчался в своё купе. А я укоризненно посмотрел на наглецов.
— Совести у вас нет!
— Нам не положено, мы — животные,— парировала кошка.
— Совесть, любовь и прочая муть — это ваша прерогатива, а у нас только инстинкт и слюни,— поддержала её собака.
За дверью нарастала какая-то суетливая возня.
— Смотрите, не переигрывайте,— шепнул я и дёрнул за ручку.
— Мама не верит, что они разговаривают! — разочарованно начал малыш с порога. Мама стояла позади, скептически поджав губи. Тут же находилась и дочка, на вид старше брата на пару лет.
— Покормите пока собачку, — сказал я и вышел из купе.
Прикрыв дверь, я обратился к мамаше.
— Я чревовещатель. Пусть, думаю, детишки порадуются...—начал я.
— А я уж думала, что такое! Прибегает, глаза как блюдца: «Там, у дяди собака разговаривает!»
— Вы колбасы много не давайте, это я пошутил так.
— Да ладно, не жалко колбасы. Тем более, я её много взяла, а она портится быстро. Лучше же, если кто-то её съест, чем выбрасывать.
Я кивнул в знак согласия.
— А можно мне посмотреть тоже, как это получается? — попросила женщина.
— Что получается? — не понял я.
— Ну, это, ваше чревовещание...
Я открыл дверь и жестом пригласил её войти. Незаметно подмигнул собаке.
— Очень вкусная колбаса. Спасибо, дети,— произнесла она.
— Ух ты, прямо действительно будто сама говорит! — вырвалось у мамаши.
— Давайте познакомимся, вас как зовут? — перевёл разговор я.
— Таня,— представилась она.
Я назвал своё имя. Собака удовлетворённо кивнула.
— Ну дети, собачке пора спать,— решил я свернуть весь этот ажиотаж.— Приходите завтра, когда проснётесь.
Дети нехотя попятились, оглядываясь на маму.
— Давайте-давайте,— Таня взяла их за руки и повела.— Собачкам тоже надо спать, а говорящим — особенно.
— Если чего, заходите, — успел сказать я ей.
После чего мы все дружно добили трофейную колбасу.
— Ты бы это, к Тане-то сходил бы... — лениво прозевала кошка.
— Припрёт — схожу. Только всё равно негде.
— Ну мы можем выйти, типа, погулять.
— Вообще, это вариант, подожду, пока дети уснут.
Я порылся в сумке и достал колоду карт.
— Пулю распишем?
Животные охотно закивали. Я сдал карты. Собака держала колоду двумя лапами, аккуратно и ловко доставая нужную карту зубами, кошка же раскладывала их перед собой на столике, прикрывая листом газеты. Когда надо было достать нужную карту или прикинуть комбинацию, приподнимала газету одной лапой. Довольно быстро кошка стала выигрывать.
Тихо и медленно открылась дверь — на свою беду решил заглянуть проводник (эх, блин, забыл я шпингалет отщёлкнуть) и, видя, как мы сидим за картами, замирает с разинутым ртом. Кошка, будучи сосредоточенной только на изучении карточного расклада, не отрываясь от карт, медленно произносит:
— Мизер.
Какое уж тут, в пизду, чревовещание... Короче, спалились по полной.
Проводник так и стоял, вцепившись в дверную ручку, пока я не сообразил, наконец, спросить его как можно более равнодушным голосом:
— Да?
— Стаканы... хотел... забрать...— с паузами после каждого слова,: тихо объяснил он — Да вижу не вовремя.
И также медленно закрыл дверь.
Несмотря ни на что, мы всё-таки доиграли до конца. Кошке просто нечеловечески везло, и она загнала меня и собаку в глубокий минус. Заметно стемнело. Я засмотрелся в зыбкие очертания ландшафтов! за окном.
— Ну играть-то будем ещё? — без энтузиазма спросила собака. Проигрывать она не любила.
— Знаешь, чего-то расхотелось.
— Да и дети похоже уснули,— намекнула кошка.
— Схожу я на разведку, а вы не шумите.
В каком же она купе? Говорила, что где-то рядом. Я тихо постучался. Дверь приоткрылась, и выглянула Таня.
— Пойдём ко мне,—сразу начал я.
Она думала недолго и через минуту мы уже сидели у меня. Я предупредил проводника, что зверюшки потусуются в коридоре, что это, мол, необходимый моцион для поддержания формы. При виде меня проводник нервно дёрнулся, но ничего не спросил.
Таня оказалась приятной собеседницей, вполне эрудированной (например, она знала, кем был Гауди и величину валентности водорода). Разговор с ней вёлся просто и натянутых пауз не возникало. Выяснилось, что муж Тани оказался честным обеспеченным человеком: честным—потому что, уйдя от неё к секретарше, добровольно выплачивал «бывшей» деньги на содержание, а обеспеченным, потому что сумма была нехилой. Относилась она ко всему по-философски. Всё своё время проводила с детьми и немного скучала по мужскому вниманию.
Мы не спеша выпили бутылочку вина. Отношения явно начинали перерастать в следующую логическую фазу. И тут началось. Кто-то настойчиво заскрёб в дверь.
— Ну, что у нас там? — я недовольно высунул голову в проход.
— Извини, подруга,— глядя на Таню, отрапортовала собака,— Не до конспирации.
И тут она (собака) как заорёт:
— Кошка отстала от поезда!!!
— Бля!
Я вскочил. На бегу попадая ногой в кроссовки, всё-таки запутался. Ёбнувшись на пол, пробил коленкой коричневый танин чемодан, охуенно грамотно торчащий из-под нижней полки.
— Ой! Мой чемодан!
Я проигнорировал её возглас. Какой может быть чемодан в такой момент?!
— Когда, где? — это я уже собаке.
—Только что была остановка, или вы не заметили?
— Сейчас нас интересует стоп-кран,—я оставил её намёки без внимания.
— Тогда — нам в тамбур.
И мы выбежали под звук упавшего тела.
Когда Архимед изобрёл рычаг, он произнёс: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю». Если бы он изобрёл стоп-кран, он бы охуел от того, сколько всего можно перевернуть.
— Объясни всё проводнику,— пробегая мимо его купе, сказал я собаке.
— Идея, конечно, не самая лучшая, но другой всё равно нет, — успела предупредить она.
Я пронёсся в тамбур и дёрнул красный рычаг. Хоть я и был готов
к торможению, но всё равно не устоял на ногах. Представляю, что было в вагоне-ресторане! Или если кто-то пристроился на толчке. С такими мыслями я полетел в конец поезда. Добежав до последнего вагона, я разыскал офонаревшую проводницу и сказал ей, чтобы открывала дверь. Поезд уже остановился, и мы спрыгнули на насыпь.
— Кто отстал? — с тревогой спросила она.
— Кошка.
— Кто?
— Хуй в пальто! — не мог же я объяснять ей, что это за кошка!
— Будете платить штраф, идиот,— и она полезла обратно в вагон. Я всматривался вдаль, уехали мы недалеко — должна догнать.
— Молодой человек, это вы сорвали стоп-кран?
— Да, я. А вы кто?
— Я — бригадир поезда. Должен предупредить, что если отсутствует веская причина, то ваше действие будет классифицироваться как хулиганская выходка, и вы должны будете выплатить штраф.
— Причина веская, на штраф согласен.
Я продолжал всматриваться вдаль.
— А сейчас я попрошу вас залезть в вагон, и мы продолжим движение.
И тут я увидел её: вдалеке подпрыгивал маленький пушистый комок.
— Давай, родная, жми... — прошептал я.
— Это, что, ваша кошка бежит?— удивлённо спросил бригадир стоявшего по моей вине поезда.
— Да.
— Первый раз в жизни такое вижу... — растерянно пробормотал он. Со всего маху кошка прыгнула мне на руки.
— Извини,— дыша как компрессор, сказала она. — Решила пописать в кустиках.
И глядя на вытянувшееся лицо бригадира:
— А это чё за окунь?
Появившийся наряд милиции помог мне загрузить в вагон бесчувственное тело.
— Бежал за поездом. Видимо запыхался так, что сознание потерял,— объяснил я лейтенанту.
— Так это ж бригадир!! — изумлённо вытаращился тот.
— То-то и оно! — понижая голос, многозначительно произнёс я и начал пробираться к себе, пока представители власти приводили его в чувство.
Таня уже ушла в своё купе. Проводник привёл её в чувство после того, как собака привела в чувство его. И все вместе они побежали к ее детям. Там и подружились окончательно. Слава Богу, всё обошлось. Да и в масштабах поезда особых потерь не было. Только какой-то хмырь из СВ сломал руку. Пока разбирались кто и зачем дёрнул, страсти поулеглись. И я честно выложил пять сотен бригадиру для окончательного решения вопроса. Час спустя, мы уже сидели в нашем купе, на этот раз к нам присоединился проводник и бригадир поезда. Кошка развлекала всех своими хохмами.
— А как узнать сколько лет ежу? — спрашивала она у аудитории, явно кайфуя от такого внимания. И тут же отвечала:
— Нужно распилить ежа и посчитать годичные кольца!
Ну и в таком духе.
К сожалению ко мне Таня потеряла всякий интерес. Даже про чемодан свой она у кошки спросила.
— Ой, а чем же мне дырку-то заделать?
— У вас есть что-нибудь коричневое, желательно не говно? — под общий смех обратилась кошка к проводнику.
— Найдём! — отвечал бригадир.
Я вышел и, пройдя в тамбур, закурил. Через пару минут пришла кошка.
— Спасибо, что не бросил.
— Ты же знаешь, мы своих не бросаем.
— А, между прочим, едете вы с Таней в один город.
— Давай сначала доедем без происшествий.
Я затушил бычок.
Поезд свистнул, проносясь через переезд. Отпуск ещё только начинался...
Прдолжение следует ...
Mood: смешное
|
|
| |
|
|
| updated 01.12.13 00:46 07.05.11 14:41 | Про мужика, кошку и собаку. Часть 4. |
ru |
"ОТПУСК."
Глава вторая.
Поезд, лениво постукивая колесами, наконец-то, дополз до вокзала, и толпы туристов повалили на перрон. Я со своим зоопарком тоже потащился на выход. Юг встречал нас достаточно гостеприимно, только темно, приехали ночью.
- Снимем домик на побережье, - высказала предложение собака.
- Частный сектор и ниебет, - поддержала ее кошка.
В общем-то они были правы, вот только на поиски следует отправляться не раньше восхода солнца.
- Сектора бывают у обстрела, - съязвил я, - не видно ни хуя, все движения утром, а сейчас в гостиницу.
Немного пошептавшись, они приняли мои доводы.
- А где бля море? - спросила кошка свесившись по другую сторону перрона.
У меня почти сорвался ответ, но проходившая мимо мамашка, со своим выводком, не дала душе отдохнуть.
- Я надеюсь мы еще встретимся, - кокетливо наклонив головку спросила она,- и не дожидаясь ответа, сунув мне в карман какую-то бумажку, по-видимому с адресом, затрусила по направлению к остановке такси.
- Обязательно встретимся и не раз, - в предвкушении хорошего отдыха крикнул я ей вслед.
- Хозяин, ты это, хорош миндальничать, все моторы про*бем, - собака у меня очень предусмотрительная.
- Я на этом не поеду, у него днище антигравием не обработано - стебанулась кошка, увидев что остановилось, на поднятую мной руку, - я еще и не пожила-то толком, не насладилась всеми прелестями обеспеченной жизни.
Это она подъебывает так, намекая на мою зарплату. Но если честно, ехать на опутанном проволокой и изолентой 41 москвиче, мне тоже не очень хотелось.
Джигита ведущего этот пепелац, вид авто по-видимому не смущал и лихо притормозив, он высунул в окно нос 52-го размера и кепку величиной с посадочную полосу Шереметьева.
- Слющай, поехали, да? Да ты нэ смотри, больще здесь нет никто, - этот гад, явно наслаждался безвыходностью нашего положения.
Делать нечего, погрузились на заднее сиденье.
- В гостиницу, - я успел сказать это раньше кошки и сделал предупредительный знак моей парочке, мол тихо, а то с перепугу въедет куда-нибудь
- А на хуя ты с собой этых прытащыл, да? - поинтересовалась кепка аэродром управляющая нашим ведром.
Вопрос я уловил не сразу, мешали нежные мелодии Радио «Шансон» из магнитолы «Юность» за каким-то хреном прикрученной изолентой к спинке водительского сиденья.
Поняв смысл, показал кулак двоим попутчикам, но не успел, собаке очень не нравятся в последнее время такие вопросы.
- Ты бл* стрит-рейсер за дорогой следи, да – передразнила она водилу.
Вы видели когда-нибудь глаза сына гор перепутавшего бараний и свиной шашлык? Думаю, они выглядят также.
- Руль держи, - заорала кошка и это была не самая лучшая идея.
Из машины выбрались быстро и бочком бочком, в спасительную темень аллеи.
А он, болезный так и остался стоять, около столба.
- Вот, не надо много знать, состариться не дадут, - кошка на ровном месте развела философию.
- Дальше то что делать, город незнакомый, темно, охота спать и жрать?
- Да все нормально, по вони чувствую, какой-то клоповник мы уже нашли, - нет ну мне бы нюх, как у собаки.
Действительно, выбравшись из кустов по другую сторону парка, мы увидели двухэтажное обшарпанное здание. Вывеска извещала что это «Отель Хилтон».
- С юмором здесь все в порядке, - сказала собака, - «Хилтон», бля.
- Люкс и ниибёт, - сделала заявку кошка.
Хмыкнув, я вошел в холл «отеля»
За стойкой нас встретила вполне приличная тетенька, округлых форм и в ситцевом платьице, пообщаться с которой мне захотелось и после официальной части нашего вселения. Отхлебнув желтоватую хрень, из кружки с изображением Леонида Ильича Брежнева, она с ходу нас обнадежила:
- Мест нет…
- Девушка…
- Нету мест..
- Девушка…а-а-а покажите мне чайник, - вспомнил я навязчивую рекламу, и посмотрев на животных понял, что чайник им совсем сейчас не нужен (кошка покрутила у виска лапой), да и мне, собственно, тоже.
- Я говорю, чайников нет, - нахмурив бровки, она уткнулась в телепрограмму за прошлый месяц, но, поняв, что ляпнула, что-то не то, посмотрела на меня.
- Что вы говорите? Какой чайник?
Нет, чайник бы с нее не вышел, присмотрелся я к формам, в лучшем случае самовар.
- Да мне бы комнату, - я старался включить все свое обаяние, - какое у вас платьице красивое, от Гуччи, наверное.
- Нет мест, - не велась тетенька, опытная блин.
- Гонит, - прошептала кошка, - на втором этаже угловая свободна и телевизора у нее нет, х*ли она в программу таращится.
Я не стал уточнять, когда они об этом успели узнать и, состроив подобие улыбки, попытался зайти с другой стороны.
- Да мне собственно и не надо, я это, познакомиться зашел,- нет, врать я все-таки не умею.
- А это кто? Группа поддержки, - хихикнула она, показав на кошку с собакой, чемодан и ласты в целлофановом пакете.
Нет бл*ть, в пол третьего утра, я не готов был мило поддерживать беседу и подмигнул кошке, действуй, мол, все равно утром двинем отсюда..
Кошка вздохнула, и присев, сделала лужу на полу.
- Твою мать, - взорвалась тетенька, - кто теперь все это убирать будет? А ну пошли отсюдова туристы, - она стремительно теряла привлекательность.
- Гражданочка, попрошу не выражаться, книгу жалоб и предложений будьте добры, - нет собака однозначно завтра никуда не пойдет, палево полное.
- Ёб твою мать, - повторилась тетя и сев мимо табуретки опрокинула на себя Леонида Ильиа. Помещение наполнилось запахом дешевого вина, - все завязываю, - что-то решила она для себя и посмотрела на меня мутным взглядом, - вы что-то хотели?
- Нам бы комнатку, которая на втором этаже угловая, - взяв быка за рога, выпалил я, поняв, что психологическая атака удалась.
Взгляд тети помутнел еще больше, она полезла под стойку и, достав бутылку с желтоватой жидкостью, наполнила Леню по самые брови, видимо решив, все-таки повременить с завязкой. «Вот откуда выражение – на бровях» - подумал я, - «Век живи век учись»
- Ключ в двери, идите, утром оформитесь, как положено, - и сразу же потеряла к нам интерес.
- Оформим как положено, - хмыкнула собака подмигнув мне.
- Номер 13, ну за неимением лучшего… - прочитала кошка табличку.
- Я и не знал, что ты такая суеверная, - удивился я.
- Все кошки суеверные, потому умные и осторожные, ну что, по пятьдесят валерианочки за приезд и спать?
- Поддерживаю, - собака вообще редко отказывается, а тут такой повод, - а потом ты бы сходил к тетеньке, проведал как она там, а мы пока телик посмотрим.
Оформив по пятьдесят (как кошки пьют эту гадость, никогда не понимал, но не отказываюсь, когда предлагает, обидится) я переоделся и пошел вниз, а зверье уселось перед стареньким «Горизонтом».
Внизу никого не оказалось. Проведя поверхностный осмотр, милая дама обнаружилась под стойкой, в обнимку с любимой кружкой. «Не везет, так не везет» - подумал я и поплелся обратно.
В комнате я застал полный бардак. «Когда успели?»
- Какого хуя, - последовал закономерный вопрос.
- Да вот, понимаешь, пульт от телевизора найти не можем.
- А под телевизором что!? – Где не надо за*бись какие умные, а тут не доперло? – я показал на пассатижи.
Звери недоуменно переглянулись:
- Ты это чего, там внизу так быстро? Не смог? Собака, доставай градусник, ему явно хреново, - кошка решила перехватить у меня инициативу и проебаться от последующей уборки устроенного разгрома.
Я молча подошел и переключил с помощью этого нехитрого устройства канал.
- Ахуеть, -сказали они хором и поняли, что просмотр отменяется, хрен у них так получиться, а я, рассудили они, вставать и переключать им не буду. В общем-то правильно рассудили.
- За уборку и спать, утро вечера не должно быть дряннее…
- Вставай, - разбудила меня собака, - кто-то в дверь стучит.
Разлепив веки, я от души послал того мудака, который настойчиво скребся в дверь.
- Какого? – задал вопрос я, выглянув из номера.
Стоящий на пороге плюгавенький будильник, совсем не соответствовал содержанию моего эротического сна.
- Молодой человек, я очень извиняюсь, но номегр был забгронирован и вам пгридется освободить его.
- Хорошо, - тактично послал его на хуй я.
Сборы были недолгими, неловкая ситуация возникла лишь в туалете, куда мы повалили всей гурьбой, взгляды обитателей гостиницы выражали явное неодобрение моей концепции одновременного посещения толчка. Но не мог же я отпустить зверей одних туда, обязательно бы влипли куда-нибудь.
Девушки, встречавшей нас вчера на месте не было, под стойкой тоже, пришлось уходить по английский не прощаясь.
- Что, правильно оформить так и не удалось, - подъ*бнула собака, они с кошкой немного сердились на меня за вчерашние пассатижи.
- Хуй с ней, - философски рассудил я, - сегодня на пляже найдем чего-нибудь сладенького.
- Для начала надо найти уютное гнездышко, предлагаю в первой линии и с видом на море, - выразила кошка общее настроение.
Ну что же вперед.
В 23 домике кошка с собакой на вопрос:
- А нахуя этих с собой притащил, - уже не реагировали, тоскливо плелись за мной и виновато поглядывали в сторону моря, понимали с ними найти койко-место намного сложнее.
Наконец, нам повезло. Подслеповатая бабушка, в очках на лысую голову, судя по возрасту подруга Махно, пустила нас на веранду, с условием что собака будет охранять огород от посягательств со стороны, а кошка все свободное время посвятит ловле мышей, кои, по утверждению бабульки, здесь водятся в немерянном количестве, и «Ниибёт», добавил божий одуванчик.
- Ну не хуя себе расклад, - возмутилось зверье, когда мы остались одни, - ты значит на море, а мы работу работать?
Я тоже не совсем был доволен позицией бабушки и пошел просить за братьев своих меньших.
- Ниибёт, - услышал я знакомый ответ, - можешь вместе с ними ловить и охранять, чтобы не скучали.
«Вот сцука…» Подумал я.
- Здравствуй бабка, хуем шапка, - выразила собака общее настроение..
- Хрень полная, - поддержала ее кошка, - знаешь, пока мы не придем к консенсусу с бабкой, ты не придешь к эректусу с бабами, - и мне эта игра слов почему-то очень не понравилась.
- Собираемся, домов еще до заката не обойти , пристроимся где-нибудь.
- Не надо ни к кому пристраивать, возникла у меня тут идейка одна, - с хитрым прищуром посмотрела на нас кошка, ждите, - и тут же промылась куда-то, да так быстро, что мы с собакой даже ухом повести не успели, в смысле глазом моргнуть.
Спустя пару минут, легкий ветерок донес до нас приглушенный мат и грохот железного хлама откуда-то из под земли.
- Какого беса? – бабка выскочила на крылечко и зацепившись за половицу пизданулась со всего маху, рассыпав стоявшее ведро с огурцами.
- Нет ну ни еб твою мать, 10 минут как вселились, а я уже инвалид, - материлась старушка, охая, собирая огурцы и недобро поглядывая в нашу сторону, - и почему псина ворота до сих пор не охраняет?
Собака начала заводится, и уже готова была разразиться длинной тирадой, но я вовремя наступил ей на хвост.
И тут из-за дома появилась она… Взъерошенная, в пыли и что-то пряча за спиной. Подойдя к старушке с видом снежной королевы, кошка выпростала из-за спины лапку и со словами:
- Поймал мыша – ешь не спеша, - вручила старушенции серый комочек.
- Ой, бля, - только и смог сказать член партии с 1928 года и шмякнулся в обморок, смешно задрав ноги, явив перед нами голубизну кальсон и опять рассыпав огурцы.
- Ух ё, - заорали мы с собакой.
- Скорую вызывай, в ее возрасте подобные потрясения могут закончится ректально.
- Ты хотел сказать фатально?
- Нет, ректально, посадят и наклонят.
- Кого, бабку?
- Меня, идиоты, за издевательство над пенсионерами.
- Заубись отдохнули, - кошка побежала к телефону и набрала 03.
Скорая приехала быстро.
Обнаружив на дворе раскоряченное на ведре с огурцами тело бабульки, посмотрев недоуменно на меня, на собаку, а потом и на кошку, эскулап изрек:
- Че за хрень?
- Так это, огурцов обожралась, видимо ядовитые попались, - фантазировал на ходу я, - не с той грядки собирала.
- Ну-ну, - прохрипел врач, - а юбка чего задрана? Так и запишем померла от оргазма…
- Бля буду, - начал я, аж присев от такого предположения.
- Да пошутил я, пошутил, - осклабился Айболит, - пакуйте, - махнул рукой санитарам.
Когда бабушку грузили в мрачное чрево госпиталя на колесах, она внезапно пришла в себя и, схватив за руку прыщавенького санитарчика, прошипела:
- Все, пиздец, попался голубчик, умрешь смертью храбрых, но яблоки воровать больше не полезешь.
По штанине санитарчика предательски побежала водяная змейка. Руки его задрожали, и бабка третий раз за день приземлилась на огурцы.
- Да ну его на хуй, такие перегрузки, - размазывая сопли по прыщам, завопил юнец, - и институт, и практику, и больницу, и тебя тоже на хуй, - дрожащий палец указывал на врача, - и, сорвав халат, он ломанулся прочь.
- Ну-ну, - философски рассудил посланный эскулап, - беги, беги, военкомат в двух кварталах, а в армии ты еще и сраться начнешь…
Скорая уехала, увозя в своем чреве хозяйку дачного домика и 6-ти соток обрабатываемой земли.
- Ну что будем делать?
- А хули тут думать, - рассудила собака, - до освобождения старухи из районного концлагеря живем здесь, дом ведь нуждается в охране.
- И ниибет, - снова поддержала ее кошка.
Ну, все, с жильем вроде бы определились.
Продолжение следует ..
|
|
| |
|
|
| updated 01.12.13 00:48 06.05.11 14:40 | Про мужика, кошку и собаку. Часть 5. |
ru |
"РОДНЯ"
Проснулся от того, что Марина толкает меня в бок. Спросонья ни хуя понять не могу.
— Чё такое?
— Это откуда телеграмма?
— Я утром получил, со сранья.
— Родители в гости собрались...
— Какие родители?
— Мои!
— Ну и куда их девать?
— Поживут пару недель в моей квартире, в музеи сходят.
— Музеи тоже у тебя в квартире?
— Дурак! В Эрмитаж сходят!
— Удачно, там как раз распродажа...
После того, как Марина ушла на работу, на кухне разгорелся диспут.
— Старпёров нам не надо!— кошка сразу обозначила свою позицию. — Свобода и ниепёт!
— Действительно, зачем нам лишние едоки? — поддержала её собака.
— Да вы вдвоём за неделю жрёте больше, чем мы с Мариной за месяц! — я попытался пойти в контратаку.—Кто под Новый год всю колбасу сожрал? Пушкин?
— Хуюшкин!
И кошка ушла в комнату.
— А ты что? Тоже, значит, боишься отощать, блокадница?
— Ну, как сказать, тут ведь не только еда, а в большей степени проблемы комфорта.
— То есть попиздеть не получится?
— Опять же таки и этот фактор.
— При Марине умудряетесь же как-то сдерживаться?
— Это до поры, до времени. Когда-нибудь и с ней случится «пдыщ».
— Слова-то такие откуда?
— Интернет — источник знаний...
— Да вас же кроме футбола и мормышек ваших ни хера не волнует? Ну разве что ты со своей наукой исключение...
— Уверен? А еда?
И собака тоже гордо покинула кухню.
Пошёл на работу злой как черт. На площадке встретился с соседкой.
— Здравствуйте! — радостная такая.
Я тоже поздоровался. Всё-таки Санкт- Петербург за окном.
Пару слов об их семье. Муж у неё — спортсмен: то ли боксёр, то ли борец — не помню. Здоровенный, как книжный шкаф. Как-то (лифт был сломан) встретились на лестнице: я из магазина сумки пёр, пыхтя и потея, а он как палубный истребитель на форсаже мимо просвистел с двумя рулонами линолеума. Я тогда ещё охуел. Потом тоже как-то видел его во дворе: они с женой холодильник купили невъебенный (видимо, жрёт он, как бомбардировщик), грузчики понятное дело — «до подъезда». А ему — похуй пыль, обхватил его, как трелевочник и поволок к себе.
Теперь о соседке. Ничё так. Марину всё доёбывала, как, мол, у нас совместная жизнь получилась?
Чего-то она ей отгрузила такое, что теперь, когда соседка меня увидит — всё время улыбается. Естественно, когда мужа рядом нет. Тот с ней, видимо, строг.
А, вот ещё, важная деталь, она — блондинка. Причём, такая, что в гараж только через автосервис въезжает.
— Мой уже ушёл, а у меня лампочка перегорела...
Вот чего она хочет? Попросить меня лампочку заменить или сообщить, к что мужа нет?
— Ну? — я вопросительно смотрю на неё, ожидаю чего-нибудь более конкретного.
— Вы можете поменять?
— Мужа?
Она испугалась:
— Нет, зачем?
— Ну не знаю, на еде сэкономите...
Смотрит на меня, ни хуя не понимает, шучу я или нет.
— Ладно, где ваша лампочка?
— Там, на потолке.
«Ясень-плесень,—думаю,— что не в голове у тебя лампочка».
Прошёл за ней в квартиру, попытался снять ботинки, но соседка запротестовала.
— У нас всё равно домработница убирает!
Ещё один мазок к портрету.
— Подождите, я лестницу принесу.
И пошёл к себе за стремянкой. Животные уже в дверях встречают.
— У неё муж боксёр! — заботливо напоминает кошка.
— Знаю.
— Не боксёр, а борец! — Поправляет собака.
— Не важно, кто он, главное, чтобы последствий не было...
Тут я уже не вытерпел:
— Лампочка у неё перегорела!!!
— Слышали... — кошка, закатив глаза, отвечает.
Я не стал ввязываться, взял лестницу из чулана и пошёл к соседке.
— Ой, я не знаю, где у нас лампочки хранятся, — вдруг она вспомнила. «Конечно! — думаю про себя.—Откуда тебе знать?»
Возвращаюсь к себе за лампочками.
— Чё, гондоны забыл? — кошка подъёбывает.
— Хуй забыл!!!
Иду опять к соседке. Молча залезаю (на стремянку), выкручиваю старую, вкручиваю новую лампочку. Эта дура свет не выключила, и мне по глазам как уебёт сто пятьдесят ватт. Стою и сам на себя злюсь. Тоже ведь, мудило — мог бы и проверить! А этой — хоть ссы в глаза — всё божья роса.
— Ой, как теперь светло!
Я думал, она сейчас в ладоши захлопает. В дверях уже спрашиваю:
— А муж у вас боксёр?
— Нет. Он борьбой занимается!
— «Классик» или «вольник»?
— Не знаю, спрошу у него...
— Ну, до свиданья, тогда.
И я вышел. Пока ставил стремянку, подошла кошка.
— Ну, так «классик» или «вольник»?
— Тебе-то что?
— Интересуюсь в целях безопасности.
— Сплюнь.
На работу я почти не опоздал.
На следующий день, вечером, мы с Мариной поехали на вокзал. Встретили её родителей, проехались по городу с обзорной экскурсией. «Это Аврора, это Невский проспект», и так далее... Я старался не вникать в беседу. Сплошные «лючки и парнички». Садоводы, блядь.
Дома родственнички недовольно покосились на животных.
— А что это у вас? — с претензией спросил Маринин отец.— Кошки-собаки в доме?
Кошка отпустила ему полный презрения взгляд и ушла, даже не обнюхивая.
«Ну, теперь пиздец тебе дедушка»,— подумал я.
— Вы в моей квартире будете жить, а мы — здесь. Животные вам не помешают,— попыталась загладить потенциальный конфликт Марина.
— Всё равно, не дело! — упорствовал старик.
Мать Марины укоризненно посмотрела на мужа, но промолчала.
За семейным ужином животные демонстративно отсутствовали. Я извинился перед всеми и прошёл в комнату.
— Ну, чё вы как не родные? — шёпотом спрашиваю у них.
— Боюсь вступить в дискуссию, — Собака серьёзно отвечает.
— О чём с ними можно говорить? — кошку понесло. — «Животные — не дело»! Ишь, блин, деловой!
— Ладно, потерпите пару недель, Марина ведь тоже переживает.
— Потерпеть мы, конечно, потерпим,— примирительно заверила собака.— Но пускай этот поборник чистоты не провоцирует.
— Попробую объяснить,— пообещал я им.
Вернувшись к столу и прослушав получасовую лекцию о том, что «всё уже не так», я начал клевать носом. Потом вспомнил, что обещал «своим» урегулировать вопрос.
— Иван Иваныч (забыл сказать, что Маринин отец — Иван Иванович, а мать — Екатерина Ивановна), я по поводу животных... Они у меня очень чистоплотные и умные. Всё понимают,— я выделил голосом слово «всё», чтобы надавить на подсознание, но Иваныч только закряхтел недовольно, как будто я ему на мозоль надавил. Екатерина Ивановна ответила за него:
— Ваня у нас очень категоричен, а я животных люблю. Раз они у вас такие умные, вы им скажите, что со мной можно дружить, — и она засмеялась над своей шуткой.
Из коридора раздалась ободрительная возня, явно там живо обсуждали подслушанное.
Ну, вроде как порядок с этим вопросом.
Оставив Марину с роднёй, я решил покемарить в кресле. В комнате уже работал телик Кошка смотрела футбол. Правда, в одиночестве. Собака лежала у батареи на полу и читала «Старик и море», привычно переворачивая страницы языком.
— Молодец, не провалил миссию,— подбодрила меня кошка, не отрываясь от экрана.
— Но дед всё равно потенциально опасен...— задумчиво сообщила собака.
— Ну, мы его, если что, перевоспитаем! — заверила кошка и тут же заорала.— Куда ты пас даёшь?! Я, выпив валерьянки, хвостом точнее отпасую!
Марина что-то крикнула из кухни, и я вернулся.
— Слушай, у нас на завтра совсем еды нет, не съездишь?
— Давай.
Я оделся, проверил ключи и деньги. Раз вечер пропал, хоть прокачусь перед сном.
На лестнице столкнулся с выходящим из лифта соседом — борцом. Мы поздоровались по спортивному— кивками, как приветствуют друг друга каратисты перед боем. Не хватало только «Хаджиме».
Ездил я часа два. Вернулся, думая, что все уже собираются спать. Но не тупо было. В прихожей меня встретила Марина с тряпкой в руке.
— Что стряслось? — подозрительно спросил я.
— Потоп! — и она умчалась в туалет.
Быстро раздевшись, я ворвался в комнату. Там сидели: Екатерина Ивановна —явно чем-то расстроенная, Иван Иванович —подозрительно-испуганный, кошка — сияющее-ликующая.
Я взглядом показал ей «на выход», надеясь, что это останется незамеченным. Та, не спеша, встала и, выгнув спину, продефилировала в коридор. Я, чтобы ускорить процесс, поддал ей под зад ногой. В спальне уже Сидела собака, уныло смотря в окно.
— Ну, что тут у вас? Оставил на два часа...
— Пенсия сральник сломала.
— То есть как это? — я не понял даже сначала о чём речь.
— Расколол бачок и толчок, мудило, — продолжала кошка.—Хорошо ещё посрать не успел!
— Иван Иванович? Чем?!
— Да уж не хуем, старенький ведь! Полез проверять, какой у тебя инструмент в шкафчике, ну и выронил разводной ключ.
— Ебическая сила!
— Эпическая, так культурнее,— поправила меня собака и оптимистично подытожила.— Всё ещё только начинается...
— Сидите здесь, от греха...
Я бросился в туалет на подмогу Марине. Совместными усилиями мы собрали всю воду в таз.
— Как же угораздило папу твоего? — со злорадством начал я, когда авария была ликвидирована.
Марина расстроено махнула рукой, и я решил больше её не пытать, а примирительно чмокнул в щеку.
— Не расстраивайся и объясни им, что мы теперь в твою квартиру «до ветра» будем ходить. Только заостри внимание, что животные тоже приучены к человеческим удобствам.
— Хорошо, и спасибо, что не злишься.
Пока я возился с тряпками, тазами и «не злился», Марина по-тихому переправила семейство к себе. Когда я вынес осколки на помойку, стало уже совсем темно и мы, наконец, сели на кухне пить чай.
— Надолго они? — как бы невзначай спросил я у Марины.
Кошка с собакой навострили уши.
— Я думаю на пару недель. Может, меньше.
И посидев ещё немного, она пошла в ванную. Потом ушла собака, и мы с кошкой остались вдвоём.
— У Марины в шкафчике над унитазом ничего тяжёлого нет? А то мы с завтрашнего дня запросто можем начать во двор срать ходить.
Я тяжело вздохнул и отправился спать.
Утром меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Открываю и вижу соседа. Стоим, смотрим друг на друга. Тот, наконец, решил поздороваться:
— Я — «вольник»...
Сказал бы сразу: «Я — пиздец».
— ?
— За лампочку спасибо.
А у самого желваки играют.
— А-а а,— протянул я.— Пожалуйста. Перегорит — обращайтесь!
— А чё, так уж часто перегорают?
— Естественно, это ж обычная лампочка. Если хотите, поменяйте на современные, скрученные такие, как внутриматочная спираль. Те — вечные, как Федя Костров.
— А кто это? — не понял сосед.
— Фидель Кастро. Вождь кубинского народа.
Бляха-муха, зря я про эту спираль. Напрягся богатырь.
— Хо-ро-шо,— по складам отвечает. Получилось, как у Маяковского. Соседка выглядывает. Глаза уставшие — не выспалась, похоже. Ревнивый муж, наверное, всю ночь её в партер ставил. За лампочку мстил. Не помню как уже, но закончили мы этот разговор, и я пошёл чистить зубы.
— Чего этот компрачикос хотел? — кошка спрашивает.
— А хуй его знает... Наверное, чтобы я его с «классиком» ненароком не спутал.
— Не забудь сегодня сантехнику купить.
— Шла бы ты телик зырить!
— Там профилактика, по всем каналам только «бой муравьев».
— Кроссворд тогда отгадывайте.
— А вот это мысль!
И она удалилась.
Пока я собирался, собака вызвала сантехника на завтра. На сегодня все «короли говна и пара» были уже заняты.
— Неужели ко всем родственники приехали? — вслух подумала собака. Успев перехватить кружку кофе, я заглянул в комнату попрощаться. Пиздобратия и вправду разгадывала кроссворд. Я быстро пробежал глазами вопросы — охуеть! Половина про рыбалку, половина про футбол! Один вопрос ваще ебанутый «Что объединяет рыбалку и футбол?»
На работе пришлось задержаться, и в магазин сантехники я ворвался перед закрытием.
— Унитаз нужен.
— Какой?
Не знаю, что хотел продавец: повыёбываться или он так шутил...
— Чтобы срать! — рявкнул я.
После всех проблем дома, ещё и на работе мозгоклюи заебали. Этот ещё тут. Хохмач, бля!
— Какой фирмы? — видимо, всё-таки продавец не шутил и не выёбывался, но меня уже понесло.
— Bang&Olofsen!
— Нет таких!
— Тогда вон тот и всю требуху, которая может понадобиться.
Вечером, когда, как говорится, «ничто не предвещало беды», Иван Иванович полез в конкретную залупу. Проблема всплыла при попытке сходить всем табором в толчок.
— Зверей на улицу! — безапелляционно заявил он.
Я взглянул на Марину, та жестом попросила меня подождать минут пять и удалилась на проработку.
— Дело принимает серьёзный оборот, мы же не ангелы, в конце концов,— напомнила мне собака.
Кошка была более лаконична:
— Команчи будут мстить!
Меня вдруг как-то резко это всё заебало, и я решительно направился в Маринину квартиру.
— Ни кошек, ни собак! — пенс разорялся, аж на лестничной площадке было слышно.
Я вошёл, за мной гурьбой скакала группа поддержки, как пехота за танковым клином.
Марина с красными от расстройства глазами беспомощно развела руками.
— Попробуй ты убеди...
И ушла в нашу квартиру.
— Дедушка,— начал я вежливо,— Вы лишили нас санузла и теперь узурпировали запасной!
— Речь не о вас, а об этих! — дед махнул рукой на «команчей».
— Они члены нашей семьи, такие же, как и вы. Не надо устраивать скандала из ничего.
Дед разнервничался и схватился за стакан с водой.
Я хотел ещё что-то аргументированно изложить в устной форме, но меня опередили:
— А я ща ему в галоши насру, вот тогда по-другому запоёт.
Это могла сказать только кошка.
Дед как стоял, так и ёбнулся прямо со стаканом. Хорошо Екатерина Ивановна была в самой дальней комнате!
— Стакан не выронил — старой закалки человек,— восхитилась собака.
А я бросился за нашатырём, хорошо запас есть, но на лестнице меня ждал «вольник».
— Такая нормально?
«Что ж тебе-то от меня надо?»,— в сердцах подумал я.
— Какая «такая»?
— Лампочка.
Я осознал, что всё это он произносит, крутя у меня перед носом этой ёбаной лампочкой. Как будто мне в глаз её хочет вкрутить!
Пока я думал, что ему .ответить, бежавшая «вторым темпом» кошка на ходу бросила:
— С дороги, «протеин». Понаебут же уродов!
Интересно, сколько же он весил? Потому что, когда он плашмя пизданулся об пол, дом ходуном заходил. Лежит как покойник со свечкой, только вместо свечки — лампочка. Хули говорить— хайтек.
Я реально удивился, что лампочка при этом не разбилась, наверное, произведена по последней хитровыебаной технологии. Надо будет таких же купить что ли?
Тут же вспомнил, что совсем забыл об отдающем концы Иваныче. Найдя нашатырь и открыв его, набегу отлил немножко (нашатыря) в ноздрю «вольнику». Он подскочил, как ракета из шахты и, ошалело крутя головой, ломанулся к себе.
«Хуй с ним, объясню потом, что глюки из-за анаболиков», — думал я, приводя в чувство старика.
Тот, открыв глаза, долго молчал.
— Чего-нибудь скажите уже! Сиси не мните... — попросил я.
— Это правда?
— Что «это»?
— Она говорит?
— Вы о чём?
— О кошке, мне показалось, что она мне обещала в калоши насрать.
— Если не пустите в туалет, то вполне возможно, что вы угадали её желаний.
— Пускай идут...
И дед, кряхтя, удалился.
Всё это время Марина была на балконе.
— Ну, как там? — с тревогой спросила она. — Что-то так грохнуло, я испугалась даже!
— Наши победили, — успокоил её я.
— Как всегда?
— Как всегда!
Продолжение следует ...
|
|
| |
|
|
| updated 01.12.13 00:48 05.05.11 14:38 | Про мужика, кошку и собаку. Часть 6. |
ru |
"НОВЫЙ ГОД"
— Новый год на носу, а у нас ни ёлки, ни оливье, — сказала собака.
— Ёлка и ниепёт,— поддакнула кошка.
Смотрю на них— натуральные засранцы. В переносном, конечно, смысле. С гигиеной у них почище, чем у некоторых двуногих. А вот по части разводилова — это колбасой не корми!
— Вы же майонез не жрёте!
— Нам ёлка нужна, а оливье — это для тебя, чтобы спать помягче было.
— Без намёков! Я пить, между прочим, бросил.
— От темы не отходим, вернёмся к зелёной красавице,— поправляет кошка.
— Ну, собирайтесь. Пойдём за ёлкой.
— Не, мы в тылу останемся.
— Предатели!
— Ёлки обычно возле станций метро продают,— намекает собака.
— Метро — это под землёй,— подсказывает кошка.
Делать нечего, придётся Марину подключать. Одному-то идти не хочется.
Давно уже зима не баловала хорошей погодой. Всегда у нас слякоть под тридцать первое число. А тут, как у Пушкина — «мороз и солнце, день чудесный». Правда, это из окна.
Бужу Марину.
— Вставай, подруга, труба зовёт.
— Может, хватит уже?
Но без злобы, а с лучезарной такой, сонной улыбкой.
— Не, за ёлкой пойдём.
— У тебя одни ёлки-палки на уме.
— Палки вечером, — говорю, — а утром — ёлки!
Морозец грызанул за щёки. И мы с Мариной бодро поскакали в направлении предполагаемого ёлочного базара. Кругом сновали гружённые сумками, ёлками и прочей хернёй, горожане. Я, вообще, не сторонник всего этого удалого размаха, с каким у нас принято праздновать, что бы то ни было. Хотя Новый год уважаю. Есть в нём что-то бесконечно домашнее и сентиментальное. Последние года, правда, я банально просыпал торжественный бой курантов. И не по причине синевы, как могли бы предположить многие. Просто перестал относиться к этому с детской надеждой на лучшее. Привычка быть кузнецом своего счастья слишком рано победила во мне Деда Мороза.
— Вон там ёлки,— Марина махнула рукой.
Я послушно повернул направо, и через пять минут мы стояли среди множества кричащих детей, молчаливых ёлок, очумевших родителей, двух хачекянов и одной автомашины марки Жигули блевотно-зелёного цвета, выкрашенной маховой кистью. Это многообразие животного и растительного мира нашей планеты предстало передо мной во всей предновогодней красе. Мне стало немного тошно.
— Ёлку подбери нам попушистее,— попросил я ближайшего ко мне продавца.
— Э, дарагой, всэ как на падбор!
Я сплюнул и покосился на Марину. Та, напротив, очень весело взирала на этот дурдом.
— Тогда ты помоги — я буду добытчик, а ты критик.
И шагнув в хвойную массу, как в лес, я вынул первую жертву
— Да ну,— Марина замахала руками. — Какая-то она драная, как хвост у твоей собаки.
«Хорошо, что она не слышит, — думаю.— А то бы Марина запросто могла про себя что-нибудь новенькое узнать. Хотя, конечно, вряд ли». Друг к другу они относились со взаимной симпатией.
Когда через мои руки прошло ёлок двадцать, я убедился, что они действительно были «всэ как на падбор», а именно — уёбищные.
— Вы их что, из бараньих рогов клонируете? — в сердцах бросил я продавцу, выбираясь, по проделанной мною просеке, к Марине.
— Ну, чего делать будем? — спросила та.
— В лес поедем.
— За ёлкой?
— Нет, за дедом морозом!
— А разве можно рубить самим?
— Тебе ёлка нужна или нет?
— Мне не помешает, но, вообще-то, с ёлкой ты муть поднял.
А точно ведь! Это же четырёхногие меня спанталыку сбили.
— Что, ни адна нэ падашла? — удивлённый хачекян подал голос откуда-то справа, из хвойных зарослей.
— Полный дерибас с твоими ёлками.
— Ай, нэправда, зачем абижаешь?
«Хули я с ним, мудаком, разговариваю»,— подумал я и, взяв Марину под руку, порулил к дому
На подходе отдал ей ключи, попросив подогнать машину со стоянки:
— Я зимой не ездила ни разу.
— Попрактикуешься.
— Да ну тебя, ещё, не дай Бог, чего!
— Хорошо, вместе пошли.
«Действительно, — думаю, — чего это я?»
Сижу в машине. Марина вокруг порхает, сгребает снег, раскраснелась — согрелась, видать. Дублёнку на заднее сиденье скинула. Натуральная снегурочка. Я же злой на весь белый свет, замёрзший — кутаюсь в воротник, как подмосковный немец.
— У тебя телефон.
А я и не слышу. Кому я ещё нужен? Смотрю — номер домашний. Ну, сейчас будет цирк.
— Да?
— Как там с ёлкой?
На проводе кошка.
— Мимо.
Надо говорить, так как-то, чтобы ещё Марина не пропасла, с кем это я там базарю.
— Кто это? — ревниво затыкала она меня в бок. Ну вот, началось.
— Вован это,—ей говорю.
— Слышь, Зорге, мы тут с собакой чуть-чуть похулиганили.
— Что там у вас?
— Решили оливье забацать и случайно всю колбасу схомячили.
— Что-о-о?! — Марина аж подпрыгнула, как я заорал. — Там же кило с довеском!
— Нам показалось сначала, что она подпорченная.
И тему развивать нельзя, Марина беспокоится уже, снегурочку нельзя расстраивать — растает.
— Ладно, я учту.
Говорю, как можно более равнодушно. Сам на Марину кошусь, та строит недовольные рожи. Пытаюсь жестами показать, что Вован «на кочерге». Получается не очень. Рядом чувак какой-то тоже прогревается на «классике», на мою пантомиму смотрит через замерзшие стёкла с явной классовой неприязнью.
— Давай, теперь для легенды про алкоголь чего-нибудь,— советует кошка.
— Не, выпить никак. Извини, Вован!
— Скажи ему, что ты не пьёшь больше! — шипит на ухо Марина.— Он пьяный — поймёт!
Господи! Женщины хоть понимают, что они иногда говорят?
— Не-не,я не могу, у меня... эта... абстиненция!
— Попринимай трихопол!
И, захохотав, кошка повесила трубку. Вот ведь сволочь! Ладно, сейчас вам будет ёлка с колбасой...
— Подожди в машине, я мигом. Тебе взять чего-нибудь?
— Косметичку захвати.
— Мы в лес едем.
— Да шучу я, термос возьми с чаем.
А вот это мысль! Я бы и не вспомнил о таком благе цивилизации.
Захожу в квартиру. Сидят перед дверями, вурдалаки.
— Значит так, будете отрабатывать колбасу на лесозаготовках
— Это как это? — подозрительно спрашивает собака.
— С кайлом в зубах.
— А если поймают?
— Скажу, что я у вас в заложниках. Рубил под угрозой расправы.
— Ас колбасой как быть?
— А ну хватит ахинею нести, быстро собираемся!
— Ты пилу возьми. Стук топора издалека слышно, а пила почти не шумит,— советует кошка. Ну, вот в кого они такие умные?
— А влезет елка в машину? — собака тоже проявляет подозрительное участие.
— Мы же не сосны корабельные едем валить. Рубанём что-нибудь в районе метра.
— Жалко!
— А колбасу не жалко?
— Но и ты пойми, хотели-то как лучше!
Я махнул рукой и полез за инструментом.
Машин на дороге было мало. Собака пялилась в окно, кошка дремала у Марины на коленях. Я настроил «климат», чтобы на неё дул горячий воздух, и она откровенно балдела. Мы с Мариной, посмеиваясь, вспоминали наш неудачный поход за ёлкой, я как бы невзначай стал гладить её по коленке. Кошка сразу же недовольно зафыркала. Я рукой тёплый воздух перекрывал. Сказать бы ей что-нибудь, да боюсь ответит...
Отъехав прилично (от города), я свернул на какую-то лесную дорожку, благо снега на ней было немного. Пришлось углубиться на приличное расстояние, чтобы машину не было видно с трассы. Зимой, оказывается, лес так хорошо просматривается!
— Так! Я — в лес, вы сидите в машине.
— Может, выпустить животных прогуляться?
— Хорошо, только если что, ты их искать будешь.
— Да не убегут они. Я, вообще, иногда думаю, что они у тебя всё прекрасно понимают.
— Даже чересчур.
Взяв пилу, я побрёл в лес. Вот как раз там-то снега было достаточно. Ходил я, наверное, с час. Пару раз провалился в припорошённые окопы, матеря себя на чём свет стоит за неуклюжесть. Снег набился в ботинки. Елок не было. Нет, конечно, ёлки были, но совсем не те, какие бы хотелось мне. Чтобы их везти, нужен был лесовоз.
— Эй, мужик, ты чего тут с пилой?
Я обернулся на окрик. Двое деятелей в полушубках, на лыжах и с немецкой овчаркой.
— Поссать пошёл.
— Ага, пизди — пизди. Ёлку ищешь?
При упоминании о ёлке собака зарычала. Натасканная, видать. Надо бы её нейтрализовать на всякий случай. Я свистнул.
— Чего свистишь?
Мужики явно теряли спокойствие.
— А вы сами-то кто?
— А сам не видишь? Патруль ёлочный, таких, как ты ищем. Я лесник, а это... —тут говоривший замялся, показывая на своего кореша,—в общем, тоже лесник.
Вот блин! Небось на весь лес только эти двое мудозвонов и патрулируют, и надо же было прямо на них нарваться. Чего ж им пиздануть-то?
— Не, ребята, я — не ваш. И ёлки у меня тоже нет.
— Давай-давай, оглобли заворачивай. Денег что ли не хватает на ёлку? Меж деревьев я увидел собаку. Она прыжками приближалась к нам, то, проваливаясь в снег по брюхо, то выскакивая из сугробов, как пробка от шампанского. Было это похоже на полёт ласточек перед дождём.
— Это твоя бежит? — нервно выкрикнул один из мудозвонов.
— Моя. Не боись, не укусит.
— Да мы-то не боимся,—усмехнулся он.— Как бы наш её сам не задрал.
— Это вряд ли,— говорю.
Собака подбежала и села справа.
— У нас тут недопонимание,—её говорю.—Уболтай собрата по экологической нише, чтобы не кусал.
Та кивнула и смело направилась к рвущемуся с поводка кобелю.
— Слышь, держи своего, а то сцепятся! — закричали лесники. Последовала серия обнюхиваний и виляний хвостами. Иногда проскакивали какие-то не то порыкивания, не то повизгивания. Наконец, собака повернулась ко мне.
— Порядок, нас не укусят. А эти двое,—она махнула мордой на лесников,— просто на бутылку стреляют, ходят тут, лохов кошмарят. Юридических прав не имеют ни хуя.
Лесник, державший собаку, аж поводок отпустил. Второй просто сел в сугроб с выпученными глазами.
— Бля, завязываю,— прошептал оставшийся на ногах.
— Ну чего, бириндеи, позвольте откланяться.
Я развернулся и, не спеша, пошёл по своим же следам к машине. Собака в скорости присоединилась ко мне. Незадачливые лесники всё ещё оставались без движения, сколько я их мог наблюдать меж веток и стволов. И только кобелёк жалостно поскуливал нам вслед.
— Охмурила, значит, да ещё и при исполнении,— подъебнул я собаку.— Не влюбилась сама-то?
— Есть немножко...
— Может, вам «чё-как», погулять пока?
— Не, холодно, обещала, что летом заедем, так что с тебя причитается.
— Замётано! А ты ведь сегодня хорошее дело сделала.
— Какое?
— Из-за тебя два человека пить бросили...
Марина дремала. Кошка балдела. Собака романтически молчала, думая, видимо, о лете. Ёлки не было.
Выехав на трассу, я, не спеша, развернулся и взял курс домой. Надо было торопиться, если стемнеет, то точно ни хера не найти будет. А, может, и к лучшему, расхотелось мне рубить!
Вскоре меня тормознул гаишник. Предполагая обычное вымогательство перед Новым годом, я негромко ругнулся сквозь зубы. Кошка привычно повела ухом во сне. В принципе меня нахлобучивать было не за что, но время терять не хотелось. Перепрыгивая через снег, смёрзшийся у обочины в небольшие горные хребты, ко мне приближался гаишник. Шапка была лихо сдвинута на затылок. Пару раз он чуть не наебнулся.
— Слы, зёма, тут такая канитель... Горючка — «ёк», своих — никого на дороге этой бляцкой, похоже, хуй не ночевал,— обрушил он на меня свой словарный запас. Вся живность, включая Марину, вынырнула из сна и уставилась на эту суету.
— У меня дизель.
— Ох, бляха-муха,— зачесал он затылок и, заметив Марину, всё-таки поправился.— Пардон!
Я вежливо ждал. Наконец, гаишник, видимо, проведя нехуёвую рекогносцировку своего серого вещества, предложил другое решение.
— Зёма, ты меня подбрось до поста, а то я без связи тут...
И, спохватившись, добавил:
— С наступающим вас, япона мать!
Делать нечего, пришлось подвозить. Всё-таки Новый год.
— У-у, какой барбос!
— Садитесь, не съест.
— Да я сам сейчас, кого хошь, сожру. Понимаешь, часа два уже тут скачу. Не согреться. С утра не жрал, а на холоде сами понимаете...
— И, что, кроме нас никого на дороге? — удивлённо спросил я.
— Да на дороге-то я минут двадцать, а так всё по лесу шоркался.
— А в лес-то тебе на кой? — я незаметно перешёл на «ты».
— Да за ёлками маханул. Ещё летом присмотрел тут. Знак мы вывешивали периодически, ну и дежурили, гак сказать «за превышение»...
Я только покачал головой.
— Ёлки-то срубил?
— А как же!
у меня стал созревать коварный план.
— Далеко до твоего поста?
— Километров пятнадцать, дорога только дрянь. Меня, пока ехал, два раза кидануло,—он осторожно, косясь на собаку пытался устроиться поудобнее, — Правда, я на летней...
— Гнать не будем тогда,— сбавляя скорость, ответил я.—Там у меня на задней полке пакет, согреться не хочешь?
— Водка?
— Вискарь!
— Ух, ты! Прямо точно Новый год.
— Стаканы там же. Пластиковые, правда. А! И шоколадка ещё где-то должна быть. Марин, глянь в «бардаке».
Та подозрительно косясь на меня — чего это я расщедрился — достала закусон и протянула гайцу.
Тот уже, маханув в два приёма грамм сто, бодро захрустел шоколадом. «Такая, видать, у них натура хозяйская»,— подумалось мне.
— А я вот тут женился недавно, — начал он ни с того, ни с сего. Смотрю — собака мне в зеркало подмигивает, мол, поняла уже, что к чему.
— Ну и как? — спросил я, не оборачиваясь — дорога и впрямь была паршивая.
— Да как? — гаец задумался, потом выпил ещё. — Да никак!
Собака рыкнула. Судя по тому, как кошка вскочила, выгнув спину, то позвала именно её.
— Ух, ты, ещё и кошара! Ну, у вас тут прямо зоопарк!
Кошка, выразительно глянув на меня, перепрыгнула к собаке.
«Ну всё, пиздец гайцу»,— почему-то весело подумал я и прибавил печку.
Тем временем наш пассажир «поплыл». Видимо, мороз и голод сыграли с ним плохую шутку. Расстегнув куртку, он продолжил беседу:
— Я ведь, бляха муха, не только на своей свадьбе побывал. Приглашали меня, бывало, и друзья-товарищи. Даже подруги приглашали. Зачем? Ни тогда, по молодухе, понять не мог, ни теперь тем более.
Всё это стало походить на театр одного актёра, гаец рассказывал, повернувшись к животным, отчаянно жестикулируя и корча всевозможные рожи. Те сидели и с трудом, я это спиной чувствовал, сдерживались, как бы чё не пиздануть.
— Но одна была непруха, — продолжал гаец,—драки не было. Не везло ни хуя. Я, как воспитанный на традициях вековых, был уверен, что если свадьба, то непременно кто-то кому-то должен ебач своротить. Такое вот у меня было социалистическое воспитание. Теперешней молодёжи не понять. Романтика пятилеток. Смычка стройотрядов. «Догнать и перегнать». Последнее, естественно, про самогон. Стоп — Машина, отвлёкся как хуёвый танцор на блядину-балерину. Короче, если позагибать пальцы рук и ног, то из всего этого грибкового великолепия, символизирующего свадьбы, на которых я отметился как гость, ни одна не была омрачена мордобоем. И как-то я уже махнул на это всё рукой (если уж с коммунизмом наебали, что уж тут об такой херне печалиться), как забросила меня судьба в один ничем неприметный городок Надо сказать, что и оказался-то я там, хуй знает почему. Типа на спор, кто дальше по пьянке на паровозе уедет. Молодость! Ну и я, как мудак, победил. Но не из-за решимости и воли к победе, а пьяный был в сосиску. И весь свой победный марафон хрючил как свинья, распугивая мерзким храпом культурных пассажиров. И даже майка в те минуты была у меня ни хуя не жёлтая. До сих пор помню минуту пробуждения. Открываю глаза — свет и тошнота. Закрываю — тошнота и потеря ориентации (в пространстве!). Отсюда делаю вывод что в начале времён была только тошнота, и так боженьке, видимо, хуёво было, что он единым порывом всю эту канитель земную и отрыгнул вместе с палёной водкой. Ну, он-то отрыгнул и забыл, ему можно, а мне на перрон пиздовать, как на голгофу. И только там уже родил и я свою маленькую вселенную.
Я, признаться, охуел от такого изложения материала. В гайце явно пропадал актёр с писателем.
— Опять увлёкся— лиричное, бля, настроение. Ну хули, стою как Гойко Митич. Торжественно и качаясь. По сторонам смотрю. Смотрел-смотрел и, махнув рукой, побрёл в направлении вокзала. Шаг мой был тяжёл, а думы ваще неподъёмные. Есть в градостроительстве такой термин — архитектурная доминанта. Она ещё в музыке тоникой называется.
Тут я уже, не выдержав, заржал, а работник гос. автоинспекции продолжал:
— Так вот эта самая доминанта моих мыслей была такова: «На хуя мне этот блудняк?!!» и без всякой музыки. Карманы вывернул, они висят как уши у кролика. Пустые. До дна. А какого хера я хотел? За что пил, то и получил. В пизду Максима Горького!
Тут его речь прервала икота, которую он победил хорошей порцией алкоголя.
— И станция ещё так называлась! Дно! Во бля, бывает же. Я побродил, побродил, да и сел в первый паровоз до Питера. Собственно, к чему вся эта история-то?..
Гаец явно забыл, к чему вёл свой рассказ.
— А! Вот на обратной дороге я познакомился с кренделем, ехавшим к корешу на свадьбу. Ехал он из приличных ебеней. Всю дорогу, естественно, пил, и планка у него периодически падала. Но меня он похмелял исправно. Выслушав мою побасенку, проникся чувством сострадания и твёрдо решил, что к его корешу на свадьбу мы вместе должны идти. Единым фронтом. А если я ещё и подруг боевых организую, городских и начитанных, чтобы семечки не лузгали в общественных местах, то ваще миру — мир, Богдану — титомир. Ясен пень, подруг я ему пообещал безотказных, как трёхлинейки.
— Чё страшные такие? — спросил я.
Марина демонстративно смотрела в окно, а гаишник полностью ушёл в творчество:
— Да не, пиздатые бабцы! Кое-как добрались мы до дома,— продолжал гаец.— Вскрыв заначку, я честно вернул всё, что он на меня потратил в паровозе, и начал этих «пиздатых бабцов» вызванивать. Ну и в результате завалились мы на эту свадьбу...
Гаец уже окончательно потерял нить.
— Ну и?
Я решил не сбавлять темпа повествования.
— Там я и подрался...
Гаец спёкся. Он так и уснул, откинув голову с пустым стаканом в руке. А жаль, рассказ его меня повеселил. Но шибко расстраиваться я не стал, а, резко развернув машину, погнал назад. Главное, чтобы этот «генерал свадебный» не проснулся.
— Давай, бери след где он эти ёлки спрятал, — подлетая к одинокой гаишной машине, сказал я собаке. Марина удивлённо обернулась, но собаченция, не моргнув глазом, выскочила и поскакала в лес. Я за ней. Ёлки нашлись мгновенно. Я загрузил их в багажник. Благо, он у меня большой. Отдельно постарался положить, приглянувшуюся мне.
— Кесарю — кесарево, слесарю — слесарево,— пробормотал я. Собака одобрительно глянула на меня и тихо, чтобы не слышала Марина (заднюю дверь я уже закрыл), сказала:
— Ну, ты — стратег!
— Не те ребята! — гордо отвечал я.
До поста гаишник так и не проснулся. Я бодро забежал в стеклянный аквариум, где уже явно витал запах алкоголя.
— С наступающим! Гляньте, не ваш там у меня?
Гаишники, подозрительно косясь, всё же пошли со мной.
— Вот это да, а мы уж думали пропал без вести! — заржали они, — Где ты его нашёл такого?
— На дороге, где ж ещё. Забирайте и ещё там две ёлки ваши.
— Ух, ты, вот спасибо!
Кое-как, под руки, они отволокли его к себе. Я выложил прямо на обочину пару ёлочек. Подбежал гаишник.
— Спасибо тебе, выручил! Если, что... Ну там, проблемы, заезжай, поможем! И с наступающим!
Я тоже поздравил его и, сев за руль, наконец-то улыбнулся. Хорошо, когда под Новый год случается что-то хорошее. Хотя смутно мне всё же казалось, что что-то я забыл. И только уже приехав, домой, вспомнил, что термос с горячим чаем остался в машине, и колбасы мы так и не купили.
Но это уже другая история...
Продолжение следует ...
Mood: смешное
|
|
| |
|
Total posts: 6 Pages: 1
«« « 1 » »»
|
|
| Mo |
Tu |
We |
Th |
Fr |
Sa |
Su |
| | | | | 1 | 2 | | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | | |
|
